Дров тоже не хватало, особенно сейчас – зимой. Все деревья, которые мог свалить народ, были давно вырублены на дрова. У тех деревьев, что были побольше, обломали все ветки до которых смогли достать. Про перила, стулья, кресла, скамейки и говорить нечего: их сожгли в первые недели. Потом в топки печей пошли и книги. Макс лично видел, как библиотекарь топил ими. При этом работник культуры, проработавший в библиотеке не одну сотню лет, выглядел как человек, которому провесится от горя мешало лишь то, что верёвку он сжёг ещё на прошлой неделе. Из тех библиотек, что не принадлежали людям, способным оплатить труд охранников, или хотя бы самим встать на защиту книг, книги растащили сразу после того, как закончилась мебель. Пока в домах была мебель, люди ещё могли себя сдерживать, но потом, прожив пару недель холодной осени без огня и тепла, народ побежал сжигать книги. Ну да ладно, не об этом надо сейчас думать, а о том, куда идти на поиски.
Макс встал с матраса, быстро оделся и пошёл на кухню. Впрочем, комната стала кухней недавно, месяца три назад – в конце осени. До этого момента она именовалась общей гостиной. На кухне было безлюдно. Остальные ещё пытались продлить счастливое время сна. У небольшой печурки, съёжившись на стуле, спал Серёга, только вечером вернувшийся из «Похода за благами цивилизации». Он бродил по городу три дня, и под конец четвёртого пришёл голодный, почти насмерть замёрзший, но зато с сумкой и рюкзаком полными еды, одежды, дров, и прочих нужных вещей. Теперь в поход должен был отправиться Макс. Снаряжение, приготовленное с вечера, лежало у стула, а на печурке стояло ведро ещё тёплой воды. Серёга, несмотря на все запреты Макса, вставал с утра пораньше и готовил всё для «Похода», зная, насколько даже такие мелочи могут повлиять на успех экспедиции.
Погрозив пальцем спящему, Макс пошёл умываться. На этот раз он решил не тратить время впустую, и лишь смыл с лица грязь, каким-то магическим образом появлявшуюся там каждое утро. К волосам он даже не притронулся. Ведь кому приятно, когда максимум через два часа они превращаются в ком льда? Умывался он весело, покрывая всю ванную равномерным слоем воды, но при этом почти бесшумно. Единственными звуками, которые доносились из ванной, пока там был Макс, были звуки брызг, разлетавшихся во все стороны.
Помывшись, Макс поставил ведро с остатками воды на печку, долив туда холодной, чтобы тот, кто первый встанет, имел возможность погреть ещё и Серёгу, который примостился на стуле у печурки. Взяв сумку с вещами и накрыв товарища одеялом, Максим покинул кухню. Когда он уже почти вышел из дома, с кухни донёсся кашель.
– Говорил же я ему, чтоб горло лечил, так нет, геройствует: «Да пройдёт, что ты нервничаешь!». Легкие не то, что можно оставлять без внимания. Как бы хоронить не пришлось. Герой, блин, недорезанный! Сляжет он с горлом своим, и не спасём мы его: препаратов не хватает, дров тоже. Да и время не то, чтобы валяться в постели, травя анекдоты про своё здоровье. Как пить дать сляжет, если за ум не возьмётся, – пробурчал Макс, оглядываясь на кухню, где спал Серёга.
Одевшись, парень взял снаряжения и вышел на улицу. Хотя снаряжение – громко сказано. Нож, верёвка, зажигалка, брикет сухого горючего, лом, немного еды, воды. И ещё полупустой рюкзак с сумкой, которые надо наполнить «благами цивилизации»: едой, медикаментами, водой, одеждой, и прочими вещами. А также хорошо бы найти оружие, но Макс прекрасно понимал, что это навряд ли. Разве что повезёт найти чей-то схрон, ну или у трупа можно забрать, мёртвым-то сражаться не с кем.
Но, на второе надеяться не стоило: сейчас Холод и Голод забирают гораздо меньше людей, чем в самом начале. Тот, кто смог, научился выживать среди снега и зданий, а кто нет – того уже нет. Макс видел, как те, кто не мог больше бороться, просто падали в снег и больше не вставали. Кто-то пытался ползти, встать, но закон ледяных лабиринтов города одинаков для всех: если ты упал от усталости, голода, холода, значит, ты уже не встанешь.
Поначалу на улицах лежало много трупов, но потом пошёл снег и скрыл их всех от лишних взглядов. Но ненадолго. Когда закончилась пища, многие сошли с ума и бросились рыть снег, отыскивая мертвецов. Кто-то пытался помешать этому, но одному или даже дюжине человек полных сил не остановить толпу доведённых до отчаяния людей, которым нечего есть. Конечно, их истребляли, но не уничтожили полностью, поэтому, выходя на улицу, Макс с опаской посмотрел по сторонам. Никого не было видно, и он бодро, насколько может быть бодр человек, спящий по пять часов в день на холоде, да и питающийся от случая к случаю, двинулся в путь.
– Как мы докатились до такого? – Спрашивал себя Макс. – Почему пока одни набивают животы на званых ужинах и балах, другие умирают от голода и холода? Почему даже самые щедрые богачи лишь выносят голодающим то, что осталось от их пищи?
Ответ приходил сам собой: Царь, во всём виноват Царь. Но неглупый Макс прекрасно понимал, что в данной ситуации не мог быть виноват только правитель. Да, конечно, Царя можно обвинять в чём угодно. Но не мог же он довести страну до такого? Нет.
Но кто тогда? Великие Древности, которые, согласно