Перевал представлял собой бывший пионерлагерь. Здесь нас переодели, накормили, вооружили, разбили по группам. Утром следующего дня каждая группа ушла по своему маршруту. После полудня я встретился с Жекой Рогом.
Мы работали там, где федеральные войска и представители МВД изображали «хорошую мину при плохой игре». Нас не касались условности писанных законов. Мы жили по неписанным законам современной войны. Часто о наших действиях писали в газетах, как о разборках между отдельными бандами боевиков. Хотя, с первых же дней пребывания в отряде Легиона, у меня сложилось такое впечатление, что о нас знали и те, и другие.
Одной из первых акций был отстрел участников теракта во Владикавказе. Я так и не знаю, от кого мы получали наводку, но основную часть боевиков мы накрыли во время перехода в горах. Пленных не брали. Переговоров не вели. Остальных вылавливали по городским квартирам, в кишлаках и аулах. Навсегда останутся впечатления от первого соприкосновения с тяжелораненым городом. Казалось, что трущобы городской бедноты поглотили превилегерованный центр, содрав косметический глянец с фасадов домов, разбив или запачкав стекла в многочисленных окнах-очках, исковеркав модные оправы витрин и вывесок, уничтожив ароматы дорогого парфюма подвальным запахом и гарью горелой резины. В жирных лужах плавали обломки мебели, какие-то тряпки… И для оставшихся в городе обитателей бывших комфортабельных кварталов все это было уже обычным. Люди привыкли к военному быту, не пытаясь его изменить, приспособились к нему. Большинство нормальных здоровых людей приспособились к тем тяжким условиям существования, которые возникли по вине кучки психически больных бездельников, возомнивших себя вершителями человеческих судеб. В который уж раз история повторяется – паны дерутся, а у холопов чубы летят.
Нам не нужны были постановления суда ни в отношении чеченцев, ни в отношении русских. Когда нам попался каптер из контрактников, торгующий боеприпасами и обмундированием, Жека предложил ему на выбор – застрелиться или драться на ножах с любым из легионеров на том условии, что если победит, то его отпустят. И этот придурок почему-то выбрал меня. То ли потому, что я был самый худой среди легионеров, то ли потому, что не обращал на него никакого внимания.
– Жека, тебе делать нечего – гладиаторские бои устраиваешь? – возмутился я.– Давай просто сдадим его контрактникам. Пусть сами с ним разбираются. Думаю, что мало ему не покажется.
– Серж, не подводи меня. Я же пообещал. Пусть и такой мрази, но все же… А ты разомнешься. Дёрнешь лишний раз судьбу за хвост. Я же вижу – ты скучаешь. Избавь мир от этого паразита, и тебе сразу станет легче.
Боже