В общем-то обыкновенная и ничем не примечательная подземка доставила нас в центр города. Я проталкивалась в толпе за спиной мужа, и уже через стеклянные двери метро увидела такие узнаваемые контуры арок. По венам начал растекаться восторг: я здесь, я вижу своими глазами Колизей!
Немного поискав и с успехом обнаружив потерявшегося в метро Григория Ивановича, мы вынырнули в Рим. Экскурсия провела нас по Вечному городу, от широких проспектов и огромной площади Венеции к узким, мощенным камнем улочкам, приводящим к Пьяцце Навона.
Я стояла, напротив того самого фонтана четырех рек, из плена которого герой Тома Хэнкса в нашумевшем фильме «Ангелы и Демоны» спасает одного из кардиналов. От голубой воды веяло спасительной прохладой. Я смотрела на образы 4-х великих рек, застывшие в камне, и всего на миг почувствовала себя по другую строну экрана. Однако мы торопились, у нас было всего несколько часов на Рим.
В нашей группе была весьма своеобразная девушка Светлана. Выделялась она тем, что постоянно терялась и неизменно опаздывала. Перед отправлением автобуса Римма уточняла:
– У всех соседи на месте? Света на месте? Точно?
Только после того, как Света отзывалась, Римма давала отмашку водителям:
– Можем ехать!
Наверно, в каждой туристической группе есть своя Света, но мне было невдомек, как у нее это получается. Секрет открылся в Риме. Мы бежали за гидом, стараясь не потерять нить экскурсии, и немного отстали. Пока мы догоняли группу, нашему взору предстала картина: Света стоит у сувенирного лотка и безмятежно выбирает шарфики. Вокруг нее ходит Римма, призывая догонять группу. Но шарфики! Шарфики перевешивали все аргументы! Складывалось ощущение, что звук окружающего мира в этот момент у нее был просто выключен.
Жаркий день клонился к концу, а мы стояли на площади перед собором святого Петра в очереди. Минуту назад мы пересекли незримую границу без виз и таможни, впускающую туристов в Ватикан, и теперь намеревались побывать в его столице – соборе святого Петра.
Я вошла внутрь сквозь огромные двери и почувствовала себя безумно маленькой. Вокруг царил полумрак, и потолок терялся из виду. Мои шаги отдавались лёгким эхо, отскакивая от мраморного пола. В глубине зала призывно мерцали огни лампад, подсвечивая балдахин работы Бернини. Меня поразила его искусная резьба, отделанная позолоченными листьями, обвивающими колонны. Я стояла, высоко запрокинув голову, чтобы рассмотреть потолок, и даже не заметила, как слетели очки, гулко стукнувшись об пол.
Все вокруг наполнилось мягким свечением, проникавшим сквозь окна купола, и в лучиках света были видны танцующие пылинки.