Неожиданное подтверждение глубинной, самой интимной связи между слезами, Богом и человеком подарило нам в XVIII веке творчество великого немецкого композитора Баха. Оно было настолько религиозным, что его и поныне многие считают «пятым евангелистом», только писавшим свою священную книгу языком музыки. А потому ответ на часто задаваемый вопрос: «Почему музыка Баха так чистит душу, почему она вызывает слезы?», по мнению выдающегося музыканта и мыслителя современности Андрея Гаврилова, совершенно очевиден: «В каждой ноте музыки Баха Jesus живой. Этот человек настолько глубоко впустил Христа в свое сердце, что он стал изливаться в мелодиях, идущих от него. Вместе со звуками Христос проникает в вашу душу. Отсюда слезы. Так что ничего удивительного. Христианство, адекватно изложенное в звуках, – великая сила очищения и умиления. На том стоит уже 2000 лет».
Но, быть может, слезы лили лишь особо впечатлительные, сентиментальные граждане? Ничуть не бывало. Закаленные в боях и неимоверных тяготах походов, мужественно переносившие адские муки от ужасающих ран и увечий, рыцари плакали как дети при расставании с родным краем, любимой, при утрате друга или боевого товарища.
Нет рыцаря и нет барона там,
Чтоб в грудь себя не бил и не рыдал.
Без чувств от горя многие лежат.
Говорится в «Песне о Роланде». А главный герой даже падает в обморок, и лишь ноги, предусмотрительно вдетые в стремена, позволяют удержаться ему в седле. И в таком проявлении чувств нет ничего постыдного. Ведь сам Иисус, по свидетельству Священного писания, не раз плакал. Отнюдь не сентиментальные отшельники, десятилетиями жившие во враждебном окружении пустыни и диких зверей, и ежедневно совершавшие духовные и физические подвиги плакали от раскаяния, стыда за свои грехи. Они полагали, что слезы молитвы и покаяния благотворно воздействует на человека, заставляя его обратиться к горним высям, они – свидетельство искренности, очищения от грехов и божьей благодати, а для рыцаря – еще и доказательство его мужественности (!) и силы духа. Самый знаменитый из рыцарей Круглого стола Ланселот, рыдает, уткнувшись в плечо своей любимой, королеве Гвиневере, то из-за пропуска очередного турнира, то из-за кратковременной разлуки. А она, ничуть не осуждая, утешает его. Настоящий мужчина того времени не стеснялся проявлять свои чувства ни перед возлюбленной, ни в переполненных залах, ни на площадях. И все же существовало одно место, где плач, равно как и проявление боли, страданий были попросту недопустимы. Это – поле боя. Даже после окончания сражения изрубленный рыцарь, показывая свои раны, не жаловался,