– Что тут непонятного? Обыкновенная ящерица…
– Кочевники амату называют её «гараш». «Гараш», понимаешь?
– Сначала он рыбацкий сын, потом – младший конюший Тумая, теперь – ящерица… Я сойду с ума от твоего Гараша!
– Он вовсе не мой!
– Не нужно искать скрытый смысл там, где его нет! Мальчишка назвал первое слово, которое пришло ему в голову. Ну, или он из племени амату, и это его настоящее имя.
Селена задумалась:
– Я читала, что скотоводы Забелогорья часто дают детям имена в честь Солнца, ветра, дождя…
–… или ящериц. Но ты, кажется, хотела найти в книге наше чудище.
Селена продолжила листать справочник, ни на что не рассчитывая. Вдруг её внимание привлекла небольшая картинка – странное животное похожее не то на многоножку, не то на крупного извивающегося червя с шипастым хвостом. На голове уродливого существа художник изобразил два небольших рога вроде улиточьих, с утолщениями на концах.
– Пресноводный килькир, – прочитала девочка подпись к картинке. – Обитает в реках и озёрах Тарии, Миравии, Нижней Стребии. Длина – до трёх локтей. Имеет наружный скелет в виде блестящего коричневого панциря из подвижных пластин. Питается мелкими животными: выдрами, речными зайцами, мышевидными грызунами. Запасает корм, опутывая жертву прочными нитями, напоминающими паутину. Случаи нападения на людей или мидавов не зафиксированы.
– Информация устарела, – Зебу нервно переступил с лапы на лапу. – Там сказано: не больше четырёх локтей?
– Вообще-то трёх, но тот был, думаю, локтей двадцать.
– Теперь ты преувеличиваешь.
– Вовсе нет. Он легко мог обвиться вокруг нашей лодки.
– Значит, этот пресноводный кальмар…
– Пресноводный килькир.
– Ладно, этот пресноводный килькир вымахал в сорок раз больше положенного и стал поедать харлатусов.
– Головы харлатусов. Он любит именно головы.
– Какая разница, что он любит?! Нам нужно выбираться отсюда и как можно скорее.
– Будем держаться реки, она выведет нас назад к Лее.
– А потом?
– Потом – не знаю.
На деле вернуться к большой реке оказалось куда сложнее. Густо поросшие кустарником отвесные берега плохо подходили для пеших прогулок, так что приходилось не идти, а карабкаться, цепляясь за ветки и корни. Ноги скользили по глинистой почве, а то и вовсе проваливались