– Для избранных. Именно! – рявкнула она, и добавила: – А еще я мадемуазель!
Гордо развернулась и отправилась в номер.
Там она сняла остатки платья и, оставшись в белье, повалилась на кровать и вдруг горько разрыдалась. Не он. Ее избранник не позволял себе пошлостей. Его голос не сочился грязью. Пусть голос с другого края Галактики был искажен, в нем звучали другие интонации!
Честное слово, в убегающем от землянки драконе, в том, как он искренне реагировал на ее притязания, было больше честности и порядочности, чем в этом прекрасном на вид, но таком мерзком котэ! Китти усмехнулась сквозь слезы, вспоминая, как огромный дракон в страхе бежал от маленькой землянки.
Кит готова была поклясться, что незнакомец из галло-ская галантен, добр, и… и…
Она скучала. Скучала именно по нему!
Киттейя внезапно в ужасе поняла, что на самом деле влюбилась.
До рокового разговора по галло-скаю масляный котэ вполне сошел бы за производителя – устроить пару концертов на крыше, и совсем не обязательно заводить котят, развлечься можно знатно…
Но Киттейе отчего-то ужасно этого не хотелось. Ей хотелось совсем другого.
Ей нужен был ее прекрасный собеседник – тот, кого она в жизни не видела.
Расстроенная Кит заказала ужин в номер и больше не вышла из комнат до утра.
Весь вечер она терпела доносящиеся из соседнего номера звуки контрабаса и виолончели.
Рогадор утешал себя. Он заказал еду в номер и слушал музыку вместо того, чтобы веселиться на самом крутом межгалактическом курорте. Он хотел видеть только свою Кит. Как узнать ее?..
Киттейя, лежа в одиночестве, снова и снова представляла, как она и ее избранник, вернувшись на Котэ, залезут на самую высокую крышу планеты и закатят такой концерт, какого не слышали уже лет тысячу! Их вопли будут как самый страстный, острый и резкий звук скрипки. А потом она родит полдесятка котят. Нет, лучше два десятка… и всех выкормит собственным молоком… Бросит работу, растолстеет, станет почтенной мамашей…
Рогадор вечно во всем сомневался. Он не был популярным, не был и неудачником, но имел склонность принижать свои достоинства. Кровь его была холодна, как и подобало драконам, да не совсем… В общем, Рогадор страдал от заниженной самооценки.
Как и многие сородичи, он жил один – и одиночество тяготило. Вот и теперь, понимая, что очаровательная незнакомка с приятным голосом может оказаться вовсе не самкой дракона, предпочитал видеть ее в мечтах такой. У него проскальзывали мысли, что сработал голосовой переводчик, и она могла оказаться розоволосой улиткой со Сли1011, студенистой и склизкой. Или многорукой и многоногой жительницей с Зи12. Но в мечтах представлял собеседницу прекрасной, темнокожей, покрытой гладкими,