Стасик не заметил, как суровые и жестокие девяностые искорежили судьбы обычных, среднестатистических россиян. Как останавливались по всей стране фабрики и заводы, как педагоги шли на вещевые рынки торговать турецко-китайским барахлом, надеясь на то, что вот она, лучшая доля. Девчонки и мальчишки в выпускном классе в сочинениях на тему «Кем я хочу быть?» писали «хочу быть валютной проституткой» и «хочу быть бандитом». Всё перевернулось с ног на голову. Ценности стали другие. Главные – деньги, лучше доллары, «зеленые», «зелень», так их называли. Долларовая купюра стала главной жизнеутверждающей основой, материальной и моральной ценностью общества.
Наш упитанный карапуз как раз достиг юношеского половозрелого цветения. Когда его возили на красивой машине в элитную школу, он видел за окном, что что-то изменилось на привычных улицах: то ли люди стали мрачнее, то ли небо постоянно серое, да и в школе стали хуже кормить. Родители вечерами говорили о каких-то проблемах в экономике, произносили непонятные слова: инфляция, кризис, правительство… Но Стас был далек от всего этого. Несмотря на детские страхи про петушка, ему всё же хотелось поиграть в бандита. Задали как-то в школе сочинение на тему «Кем я хочу быть?». Перед тем как начать писать, Стасик задумался. Мама ему рассказывала истории о великих полководцах: «Сынок, ты должен быть как великий полководец, как Александр Македонский». Как совместить полководца и бандита, модного по нынешним временам? И Стасик сообразил. Он решил написать «Хочу быть полководцем над бандитами». В криминальном мире эту должность или титул называли «авторитет». Но он пока еще не знал об этом. За сочинение педагог поставила «отлично», как это было бы ни прискорбно для нее. Времена были тяжелые, а классная руководительница и другие нужные педагоги-предметники получали от родителей Стаса Балалайкина подарки, и останавливать этот материальный поток ох как не хотелось.
А Стас меж тем расцветал пышнее и ярче. Он заглядывался на девчонок, и девчонки посматривали на него с откровенным желанием и страстью. Его словарный запас несравненно увеличился к этому времени. Профессор-старичок был прав. Но главные слова с детства – «дай», «хочу», «кака» и «ты пахой» – были основными и руководящими в его поведении. Конечно, они звучали не так прямолинейно. Он подходил к любой понравившейся ему девушке и говорил: «Хочу тебя, у меня есть „Сникерс“. Он будет твой, если ты мне дашь…». На этом ухаживания и заканчивались. Девушка соглашалась на эту сделку со сладким. После всего содеянного он забирал шоколадку, смачно расправлял обертку, съедал, нахально улыбался и говорил растерянной и подавленной от такой наглости девушке: «Всё хорошо. Может, ты мне еще понадобишься, но теперь у меня будет другая шоколадка – „Марс“».
Надо сказать, что на пике бешеной популярности в те годы были эти заграничные шоколадки. Особенно в молодежной среде. Кроме доллара, на второй ступени ценностей, более простых и доступных,