Сколько минут провела Лиля на земле, размазывая по щекам слёзы? Она потеряла счёт времени. Мелькающие мимо неё люди слились в одно размытое пятно. Тисками сдавливало грудь, выкачивая из её тела всё новые реки жгучей влаги. Ясность мыслей разрушилась, и билась в висок только одна, единственная, пугающая своей неотвратимостью: всё это происходит именно с ней, с Лилей, и невозможно очнуться от страшного сна, потому что это не сон.
Новых попыток проникнуть в отцовский офис больше совершать не хотелось. Иссушив себя до трещин в горле, Лиля, в каком-то тупом оглушении, поискала шапку, по-прежнему валяющуюся на снегу, вцепилась в неё, как в спасительную соломинку, и, покачиваясь из стороны в сторону, поднялась. У неё теперь был один путь – домой.
Глава 4
Эскалатор метро, вокзал, покупка билета и даже вагон электрички, в котором Лиля прибилась к окну, никого и ничего не видя, – всё это не удержалось в её памяти, прошло, как будто никогда и не было. Понемногу приходить в себя она начала лишь тогда, когда за поворотом показался знакомый ярко-зелёный забор соседского дома. Оставалось пройти с десяток метров, и эти шаги Лиля совершила почти бегом, в нетерпении поглядывая на родные ворота. В посёлке звенела морозная тишина, прерываемая лишь нетерпеливым цоканьем Лилиных каблучков.
Вот и калитка, и блестящий спасительный кругляш ручки, а под ним – сложное устройство, от которого у Лили, конечно же, имелся ключ. Впрочем, порадоваться этому обстоятельству девушка не успела – ключей в её сумочке не оказалось. Наверное, при падении они вывалились в снег – это единственное объяснение пропажи, которое могла Лиля придумать, совершенно ничего об этом теперь не помнив.
На дорожку, расчищенную ещё утром сильными руками Егора Егоровича, помощника по хозяйству, выпало всё содержимое Лилиной сумочки, но это не спасло положение – среди всяких женских штучек самого нужного сейчас предмета так и не нашлось. В бессилии Лиля несколько раз ударила по калитке ногой. Тут же, в ответ на её неистовство, пространство огласилось металлическим мужским голосом, искажённым до неузнаваемости – никому из известных Лиле людей, охраняющих периметр дома, он принадлежать не мог.
– Девушка, отойдите от ворот!
– Это я, Лиля! – она прильнула к глазку камеры, висящей над входом. – Я ключ потеряла! Откройте!
– Немедленно отойдите от ворот! – продолжал лязгать голос, не узнавая хозяйку. – Или у вас будут проблемы!
– Это у тебя сейчас проблемы будут!
Лиля, для острастки стукнув ещё несколько раз по калитке ногой, стала трясти её руками, вложив в это движение всю свою злость.
Во дворе надрывно и громко залаяли собаки, но их яростные голоса вызвали в девушке лишь усмешку – попробовал бы любой из псов только тронуть дочь хозяина, мигом бы был пристрелен!
– Я