Она тщательно прячет от нас свои подводные секреты и только иногда позволяет полюбоваться отражениями нашего надводного мира.
К делу Дарья нужно сказать относится вполне серьезно. И повозиться нам в итоге пришлось. Но меня беспокоит не это. Еще с обеда я замечаю в горах на западе быстро растущую тяжелую сиренево – пепельную тучу. Она уже вовсю громыхает, быстро движется к нам против ветра и начинает сверкать изнутри розоватыми вспышками. Я хорошо знаю, что будет дальше – и нам пора уносить ноги. Ну, то есть ласты.
Но все развивается слишком быстро. Туча уже над нами. Быстро темнеет, по поверхности воды бежит крупная рябь, и барабанят непривычно крупные капли. Но все это быстро стихает и именно это пугает меня больше всего. Птицы умолкают, куда-то исчезают даже вездесущие комары. Все замирает и готовится к удару. Становится совсем тихо и слышно как в устье реки грызут деревья мои неутомимые бобры. Небо над нами раскалывается с диким грохотом. Мне, слава богу, не приходилось бывать под бомбежкой – но очень похоже. Удары молний идут уже непрерывно, и от их неонового свечения становится светло. Но не как днем, а как в ночь апокалипсиса. Грохот стоит такой что ничего не слышно, и я даже не пытаюсь кричать, а просто машу Дарье, чтобы она отдавала снаряжение мне и быстрее выскакивала на причал. Ураганный ветер в порывах воет между опор моста, устраивает там дикую шаманскую пляску и моментально разгоняет по озеру приличные метровые волны. Кажется, что он хочет оторвать прибрежные скалы и сбросить их в воду. Холодный дождь хлещет стеной. Конец света.
Рядом с причалом лаборатории есть небольшая каменная яма на дне озера. Метров семь глубиной. Я ныряю туда, а там абсолютный покой, тишина и только слегка покачиваются стебли подводных лилий. Сюр какой-то. Я оставляю все наше хозяйство там как в камере хранения. Ничего. Полежит до утра – никуда не денется.
Выныриваю и вижу, что русалка моя все же запаниковала. Она не видит меня нигде и пытается снова войти в воду. Естественно попадает на прибрежные камни и, по-моему, прилично ранит об них ногу. Я хватаю ее на руки и вылетаю с ней на берег. Вбегаю в дом, а там у каминной печки на любимой подстилке, валяется безмятежная Дора и удивленно разглядывает нас даже не подняв голову с лап.
Мы смотрим, друг на друга, на собаку, и начинаем хохотать. Похоже на истерику.
Спичка в камин,
костюм долой,
Дора в вольер,
на пол толстый, теплый ковер,
на ушиб – лед.
Все не так страшно. Перекись, йод, пластырь – и в руках у меня заслуженный и такой долгожданный трофей.
Дрова в камине разгораются и в их красноватом свете эти нежные красивые с натурального