Лиска закрыла глаза и попыталась вспомнить силуэт в окне. Он приветливо махал рукой. Приветливо ли? Лиску пробрала дрожь. Что если он не здоровался, а велел убираться подальше? Не улыбался, а скалился? Шепот и скрип в первую ночь, можно было бы сравнить с ходящим туда-сюда человеком. Так когда-то ходил отец, пытаясь решить трудную задачу по работе. Ходил и бормотал под нос, выбирая как поступить.
Лиска убрала листок и перебралась на кровать. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но рядом была только Вика. Лиска привычно гладила ее по волосам медленно погружаясь в дрему.
***
В помещении царил жуткий беспорядок. Одеяло валялось на полу, рядом со старой железной кроватью. Дырявый матрас выпячивал наружу остатки сгнившей соломы. Пыльные тряпки и доски валялись возле стен. Старый трехколесный велосипед без колес опрокинулся на бок. Пол устилали содранные обрывки от пожелтевших газет.
В воздухе висел густой дым. Дверь почернела и едва держалась под натиском пламени.
ОНА в ужасе стояла у маленького окошка и стучала ладонями. Стекло треснуло и частично вывалилось наружу. Острые края порезали руку – на пол закапали красные капельки. Боль отступила под натиском ужаса. Холодный, словно змей, он проник ядовитым дыханием в каждую клеточку, выдавил весь воздух из легких. Что-то затрещало и огонь заглянул внутрь. Поприветствовал старые тряпки, зашуршал газетой.
– Помогите!
ОНА крикнула и тут же закашлялась. Дым окутал все. Он валил из щелей дома, просачивался через дыры в крыше, вырывался из разбитого стекла. ЕЙ пришлось упасть на колени, чтобы вдохнуть остатки воздуха возле грязного пола. ОНА качалась из стороны в сторону, разинув рот, словно выброшенная на берег рыба. Из горла вместе с кашлем вырывались хрипы. Голова кружилась, перед глазами прыгали черные мушки.
Еще немного, и ОНА без сил растянулась на полу. Сознание заволакивала приятная темнота. ОНА сделала последний жуткий вдох и вцепилась в горло, забившись на полу в безумной пляске. Дернулась и застыла.
Та другая осталась сидеть на кровати с жалостью и презрением глядя на мертвую. ОНА все поняла и могла помешать. Другого выбора не осталось. Никто бы не понял, и никто бы не оставил ту другую в живых после всего. ОНА хотела отказаться от свободы, чтобы заточить ту другую навсегда. Но, та другая больше всего на свете хотела жить. Жить так, как хотела только она одна. И теперь та другая могла не спрашивать разрешения. Теперь, когда ОНА заперла ЕГО, та другая решилась на последнюю хитрость. ОНА останется тут навсегда. ОНА будет страдать, но в конце концов послушает ту другую. И та другая станет наконец счастлива. Пусть даже все придется начинать заново тысячу раз.
Та другая прошла мимо сквозь дым и скрылась за горящей дверью. А огонь медленно подкрадывался и нехотя, словно собака еще не распробовавшая кость, принялся облизывать мертвую.
***
Лиска проснулась