Через восемь лет она стала моей первой плотской, хотя и без настоящего соития, любовью, которая продлилась три года. Но я откажусь переезжать к ней в ее любимый город и – потеряю ее в ужасных страданиях…
Первый же «намек» на «Лолиту» возник в моей жизни, когда я уже значительно пережил Гумберта.
Как сейчас помню – открылась дверь, и склонив головку с золотым волосами, на меня лукаво глянуло какое-то неземное, как мне показалось, создание…
Я влюбился в нее с первого взгляда, и по глупости или неопытности решил, что моя любовь к ней поможет мне в том, деле, которое и привело в ее дом – в преподавании физики отстающей восьмикласснице.
Это был самый жестокий мой профессиональный провал.
Обнаружив мое к ней чувство, она категорически саботировала все мои попытки чему-либо ее научить. И после нескольких месяцев бессмысленных занятий, закончившихся очередным учебным «неудом», от моих услуг отказались, чему я был бы даже рад, если бы не чувство позора.
Девочка эта была дочерью одного известного медийного деятеля, получившего, со временем, такую сомнительную славу, что признаваться хотя бы и в столь отдаленной с ним связи мне не хочется.
В наших долгих беседах на различные, кроме физики, темы, я пытался как-то развить ее представление о добре и зле, и мне, конечно, обидно, что все это попытки постигла, видимо, та же, что и физику, судьба. Спасибо хотя бы за то, что она, войдя, со временем, уже сама в эту медийную среду, не стала столь же одиозна, как ее отец.
Моя жизнь (продолжение 4)
Точно так же, как я не имел, казалось бы, никакого отношения к Гумберту, моя страсть, моя беззаконная любовь, которая, собственно, и является причиной появления этого текста, не являлась нимфеткой. Когда я встретил ее в том единственном на Земле месте, где мы только и могли встретиться, это была едва закончившая седьмой класс обычная на вид девочка-подросток. С «круглым животиком», как характеризует таких Гумберт.
Она была некрасива, и, хотя достаточно умна, – малообразованна и неразвита так, как это бывает у детей из простых провинциальных семей. Впрочем, оговорюсь: ее мама старалась исправить это – в меру своего понимания и возможностей. Горные лыжи, музыкальная школа (при полном отсутствии задатков), курсы 1С и, самое, очевидно, полезное – английский язык.
Это потом уже, спустя три года нашей близости, дурнушка, по-старушечьи прикрывавшая рукой свою улыбку, чтобы не были видны ее неправильные зубки, стала совершенно другой – уверенной в себе, цветущей и соблазнительной.
Я был старше ее почти на пять десятков лет…
Здесь должны последовать вопросы: как я посмел? – с одной стороны, и: что же она во мне нашла? – с другой.
Да, я посмел, и я горжусь этим. Я горжусь тем, что не побоялся