Один чемодан. Блокнот и ручка. Больше ничего. Три перелета. Четыре такси. Паром. И наконец маленькая двухэтажная баржа, пыхтящая, словно резиновая игрушка с дыркой. Она причалила к знакомому пирсу и выпустила Дона в объятия теплого воздуха и рыбного ветра.
Узкая тропка. Высокий холм. Река. И вот видна хижина. Дон робко открыл скрипучую дверь, а внутри его встретил Бог. От неожиданности у него пропал дар речи. Ноги подкосились, тело обмякло, он сумел лишь подставить свой маленький чемоданчик и неуклюже на него приземлиться.
– Ты вовремя. Давно тебя жду, хоть и знал, что раньше сегодняшнего дня ты не появишься.
– Я даже посылал тебе записку в бутылке, помнишь?
Дрожащими руками Дон вынул из нагрудного кармана маленький пожелтевший клочок. Так это…
– Это от меня – приглашение.
Язык Дона отлип от неба.
– Но там ведь… Я не смог прочитать… Не смог найти…
– А что искать? Там же так и написано: «Буду ждать тебя. Приходи обязательно. Люблю. Бог». Ты просто переверни бумажку – ты держишь ее неправильно.
Дрожащими пальцами Дон перевернул клочок. Теперь на него смотрели знакомые буквы. Как в той азбуке с родительской полки, красной азбуке, затертой до дыр.
– «Буду ждать тебя… Приходи…» – перед глазами пронеслись все его бессонные ночи над энциклопедиями и бесчисленное множество экспедиций.
– Я всегда говорю с людьми на их языке. Иначе просто нет смысла. Садись ближе, нам о многом нужно поговорить.
Дон подался вперед, и ему стало так легко на душе, словно всех этих лет и не бывало вовсе. Словно бы ему снова пять. Словно бы он и не метался по миру в погоне за ветром. Пожелтевший клочок был ему больше не нужен. Напротив него был Тот, Кто непревзойденно больше всех знаний мира. И Он почему-то захотел поговорить с ним, Доном, лично.
– Устроился? Теперь слушай…
Убить Амброзию Роджерс
Убить Амброзию Роджерс.
Аккуратно написала Амброзия. Может, кто-то другой и выводил на страницах своего дневника имена мальчиков из баскетбольной команды и украшал их завитушками, но только не она.
Убить Амброзию Роджерс. Убить Амброзию Роджерс.
Эти слова повторялись снова и снова, и шли бок о бок, как ряды марширующих солдат.
И это ведь был далеко не первый дневник Амброзии. Парочку старых она уже исписала от корки до корки.
Что же такого сделала Амброзия Роджерс?
С чего бы начать? Она была высокой. Очень высокой. Высокой и худой. И еще с ровными