брови съезжались к переносице, губы недовольно сжимались и он каждый раз, будто демонстративно, отворачивался от новой сотрудницы. Не то, чтобы Соню это как-то особенно тревожило или напрягало, просто, она никак не могла понять, откуда в нём такая к ней неприязнь? Периодически она задумывалась: может быть, она напоминает ему кого-то, с кем у него связны негативные воспоминания? Или она, сама того не зная, заняла вакансию, предназначавшуюся для кого-то другого? Но, с другой стороны, в чём проблема, если бы это было так, он мог бы просто не одобрить её кандидатуру. Или же она просто раздражает его лишь одним только фактом своего присутствия? Бывает же такое, когда один человек не нравится другому по независящим ни от чего причинам. По правде говоря, за всю свою жизнь Соня никогда не сталкивалась с такой явной антипатией к своей скромной персоне. Обычно реакция на её появление где-либо была прямо противоположной, во всяком случае, со стороны мужского пола, недавняя история на прежнем месте работы была тому ярким подтверждением. С юного возраста Соня привлекала к себе всеобщее внимание, ничего специально для этого не делая. Много лет она занималась бальными танцами, что выработало у неё красивую осанку и особую пластику в движении. Русые, с лёгкой волной волосы, белая, чистая кожа с нежным румянцем на щеках, пухлые губы и огромные серые глаза, щедро одарённые природой длинными пушистыми ресницами, позволяли ей, почти не пользуясь косметикой, всегда выглядеть свежо и очень привлекательно. И если на предыдущей работе её внешность послужила поводом к откровенным домогательствам, то на новой случилась уже другая крайность – плохо маскируемое неприязненное отношение исполнительного директора фирмы лично к ней. Соня понятия не имела, чем эта неприязнь может для неё обернуться в дальнейшем, поэтому, пока она решила особо не накручивать себя надуманными предположениями и скоропалительными выводами, а просто старалась поменьше попадаться шефу на глаза. Нужно отдать директору должное, каких либо нареканий с профессиональной точки зрения у него к ней не было. В этом смысле, он всегда вёл себя предельно корректно и по мелочам не придирался.
К счастью для Сони, видеть исполнительного директора ей приходилось нечасто, и все же когда это случалось: в лифте ли, в офисных коридорах, или на общих собраниях, она неизменно начинала испытывать тотальный внутренний дискомфорт в купе с неуверенностью, совершенно ей не свойственной в обычной жизни. Движения девушки делались скованными, мысли в голове путались, и если, в присутствии Дмитрия Викторовича, ей приходилось высказывать свои мысли или идеи, она запиналась и краснела, как маленькая девочка на утреннике в начальной школе. Соню жутко раздражала собственная беспомощность! Она долго, но безуспешно пыталась справиться с этой напастью, по мере сил и возможностей продолжая избегать любого контакта с субъектом, причинявшим ей столько беспокойств. Однако, вопреки своему желанию, время от времени, она ловила на себе его гипнотический хмурый взгляд, всякий
