Слепой оживился:
– Честное слово, я прямо кожей ощущаю кладоискательский зуд… А почитать что-нибудь дадите? Ну, просто чтоб я не явился к Маевскому, как этот его продавец, с ресторанной салфеткой на случай, если вдруг кончится словарный запас…
– Дам, – наконец-то улыбнувшись, пообещала Ирина. – Кандидатскую вы на этом материале не защитите, но со словарным запасом будет полный порядок.
Глава 3
– Ну? – требовательно спросил подполковник Ромашов.
Задержанный, ссутулившись и зажав ладони между колен, с унылым видом смотрел в стол, пытаясь, по всей видимости, наспех сочинить очередное вранье взамен прежнего. Физиономия у него была круглая, веснушчатая, молочно-белая с голубоватым отливом, как это бывает только у настоящих рыжих. Давно нуждавшиеся в стрижке огненные лохмы торчали во все стороны, да и вообще вид у задержанного был усталый и помятый. Ничего иного Ромашов и не ждал; напротив, если бы арестант выглядел бодрым, подтянутым и отдохнувшим, подполковнику пришлось бы устроить кое-кому разнос за недостаточно точное соблюдение приказа.
– Не понимаю, чего вам от меня надо, – дрожащим, плачущим голосом произнес задержанный. Он был окончательно деморализован и близок к панике. Нет, к уголовному миру он явно не принадлежал, а кражу совершил, надо полагать, случайно, не устояв перед искушением, – что называется, бес попутал.
– Я все рассказал, как было, – продолжал он, – да тут и рассказывать нечего. Серьга бабушкина, фамильная. Понадобились деньги, решил продать подороже… Она ж старинная, не на лом же ее сдавать! А тут такое дело… Знал бы – слил какому-нибудь барыге за полцены…
Подполковник Ромашов усмехнулся, закуривая сигарету. «Полцены»… Степаниди утверждал, что эта побрякушка вообще бесценна. А значит, стоимость ее либо бесконечно велика, либо равняется нулю. Вот и думай, что это за зверь – половина ТАКОЙ цены. Чему равна половина нуля, знает каждый школьник. А вот сколько же это будет – половина бесконечности? Да сколько бы ни было, все равно ни у одного барыги на свете таких денег нет и быть не может…
– Хорошая мысль, – сказал Ромашов вслух, – правильная. Только поздно она в твою голову пришла, Егоров. Слил бы барыге – получил бы деньги. Пусть небольшие, но все же… А так тебе вместо денег срок ломится. Лет пять, а то и все восемь…
– Что-о?! – задержанный нашел в себе силы возмутиться.
– Да-да, – сочувственно подтвердил Ромашов. – Головой надо было думать, прежде чем с краденой вещью в антикварный магазин соваться. Да еще в центральный… Я всегда говорю: не умеешь – не берись. Это, между прочим, еще Александр Сергеевич Пушкин подметил. Помнишь «Сказку о рыбаке и рыбке»? «Дурачина ты, простофиля, не садися не в свои сани»…
– С какой еще краденой?! – дрожащим голосом возмутился Рыжий. –