– Попрошу вас ознакомиться и расписаться.
Американец недовольно взял лист бумаги и внимательно прочитал написанный текст.
– Все верно? – поинтересовался старлей.
– Да.
– Тогда подпишите.
Прошкин хотел протянуть Патрику шариковую ручку, но тот небрежно достал свой «Маркер» и размашисто черканул на бумаге свою подпись и число.
– Please!
– Спасибо!
Старший лейтенант осторожно взял лист и аккуратно положил его в папку.
– Я свободен?
Глен нетерпеливо встал.
– Секунду…
Неожиданно в кабинет вошел пожилой мужчина в милицейской форме.
– Викентий Палыч, – доложил старшина, – из американского посольства прибыли…
– Хорошо, Остапчук, – сказал старлей и повернулся к иностранцу. – Вы свободны!
Патрик Глен надменно кивнул головой.
– И вам того же… – тихо прошептал Прошкин в ответ.
Когда двери кабинета закрылись, старший оперуполномоченный по особо важным делам Викентий Прошкин дал волю своим чувствам и «богатому» словарному запасу народного лексикона.
– Ну, бля… – заорал конопатый следователь, – Ну, мудилы! Очередной «висяк» на наш отдел повесили! Да еще иностранца прип-плели, е… вошь!
Прошкин стал заикаться от негодования и возмущения.
– Нет, ты понял, Константиныч, – распылялся старлей, – эти говнюки гэбисты насрали, а нам теперь убирай за ними!
– То шо, Палыч, – устало произнес старшина с хохляцким акцентом, – это цветочки, а уси ягодки впереди! У прошлым мисяци в Южном округе та сама картина була, тилькы с совместной фирмой…
Прошкин не курил, а когда был на взводе, «прижигал» нервные окончания или водкой, или на худой конец жевательной резинкой. Его раздражение было прямо пропорционально количеству потребляемой жвачки. На сей раз он забросил себе в рот аж три подушечки «Стиморол».
– И че?
Старшина хитро усмехнулся.
– А шо… – угрюмо вздохнул хохол, – вси про всих зналы, а дило закрылы…
Старлей недовольно поморщился, не улавливая намека старшины Остапчука.
– Ты на че намекаешь, старый пердун?
Старшина равнодушно пожал могучими плечами.
– Да ни на шо, Викентий, – спокойно ответил Кузьма Константинович, – просто того следчего, яки тэ дело вел и след простыв. Где вин? Никто его боле не бачив! Это дело темное… Гэбисты не зря там ошивались!
Прошкин присел на стул, но ему не сиделось, и он снова стал расхаживать по кабинету.
– Хватит байки травить, Константинович! – зло выпалил старлей. – Я и без тебя знаю, что дело с запашком, однако хош не хош, а повозиться с этим дерьмом нам придется.
Старшина пожал плечами.
«Набегавшись», следователь сел за стол.
– Давай сначала и по порядку… – серьезно и по деловому начал Прошкин. – Убийство