Надо было бы, конечно, пойти по желтой императорской дороге и исследовать императорский лес, который когда-то был просто городским парком, но Три Старца запретили даже думать об этом, поэтому Абэ но Сэймэй не пошел за Натабурой и его товарищами.
В квартале чеканщиков Абэ но Сэймэй уселся на веранде крохотной харчевни, заказал чая и принялся ждать, не опасаясь арабуру, ибо Абэ но Сэймэй не было равных в искусстве исчезать подобно хонки – ведь ниндзюцу учились у своих бестелесных собратьев, тем более, что в такие тяжелые времена хонки всех мастей делились с людьми своими большими тайнами и мелкими секретами.
Перед Абэ но Сэймэй лежала площадь треугольной формы, которая словно в насмешку называлась Поднебесной и которая затерялась между кварталом чеканщиков, кварталом ювелиров, Исии – кварталом каменотесов, изготовлявших саркофаги и могильные камеры, и кварталом ткачей – Онамути, где шили кимоно и другую одежду. С приходом арабуру эти профессии пришли в упадок, и от былого величия этой хотя и крохотной, но всегда многолюдной площади остались одни воспоминания – харчевня на семь столиков. Большего хозяин себе позволить не мог, потому что в эти смутные времена редко кто отваживался провести у него вечер, не опасаясь быть застигнутым патрулем арабуру или их приспешниками – кэбииси[102], которые выслуживались перед новыми хозяевами, не жалея живота своего.
В эту харчевню Абэ но Сэймэй ходил ровно три дня, на четвертый свое выходил. Недаром он считался мастером своего дела.
Прошло три дня – Натабура не возвращался. Акинобу невольно начал волноваться. Хотелось верить, что ним ничего не случилось. Без боя он не дался бы, утешал себя учитель. Шума же в столице не было? Не было! Ни погони, ни криков, ни драк. Только на севере новые хозяева устраивались поудобнее, возводя вместо Нефритового дворца аляповатую золотую крепость-пирамиду. Ее было видно ото всюду. Она мозолила глаза, как грязное пятно на стене. В любом случае, надо ждать, рассуждал Акинобу. Если что случилось, думал он, Афра наверняка бы нас нашел, ведь у него отменный нюх.
А именно в этот момент Натабура с Афра в поисках пропавших Язаки и Ваноути как раз столкнулись с арабуру.
Акинобу по одному ему понятному наитию решил выйти в город. Он и сам не понимал, почему должен посетить харчевню «Кума»[103], и усесться на веранде с видом на Поднебесную. Повинуясь странному влечению, он не взял и посох из белого корейского дуба. Что-то ему подсказывало не делать этого. Он не стал рассуждать на эту тему, а просто отставил его дома и наказал Баттусаю не выпускать строптивого генерала Го-Тоба ни под каким предлогом. Если мальчишка Митиёри довольствовался добровольным заточением, находя в этом даже какую-то романтику, то генерал рвался напиться. Причем, сделать он это пытался в полном облачении монаха и с мечом на боку. Никакие доводы