Позже компания спустилась по лестнице в туалет, чтобы посмотреть какой плиткой хвастается Фрунзик. Сверху играла музыка. Рядом с парнями стояли, пересмеиваясь, беседовали два гостя заведения. Первый – цыган, второй – русский. И тому и другому лет тридцать, причем оба, на вид, подпитые. Русский лепетал о чем-то маловажном: «Представь звук такой, знаешь, типа ногой кто-то ударился об кровать. А кровать такая, чтоб можно было удариться об нее ногой, когда идешь». Сразу после, он обратил внимание на Толика: «Он в маске! Уха-ха!» Толя не обращал на пьяного внимания. Он молча опасался по поводу своей недавней кратковременной мутации. Среди парней легло, легкой простыней, молчание. Все они обратили внимание на русского и цыгана. Цыган говорил: «Вот хозяин места. Будет отдавать нам долю бизнеса» Фрунзик повернулся и принялся резать взглядом наглого человека. «Фус! Пошел отсюда!» – обдал кипятком Фрунзик. Цыган улыбался и шел к выходу из туалета. Проходя мимо разгневанного армянина, он обронил: «Бизнесом надо делиться». О, Фрунзик. О, его смачный удар. Цыган упал на кафель и попытался остановить кровотечение, держась за переносицу и запрокинув голову. «Вали отсюда! Пусть приходят твои крутые! Я тоже с людьми так-то общаюсь!» – говорил Фрунзик, показывая на Славу с Толей. Толя заметил, что у Фрунзика неплохой удар. Слава был солидарен. Ребята пошли за стол продолжать разговоры.
Когда содержимое двух водочных бутылок утекло в Толино горло, стало окончательно понятно – пришло время кутить. Хулигану это казалось хорошо. Он даже позабыл про свою недавнюю мутацию… Толя нечаянно пнул ногой что-то, и оно покатилось. Толян заглянул под стол, громко кроя бранью весь мир, и обнаружил выкрашенное в зеленый цвет яйцо. «С пасхи еще, кажется! Зеленое яйцо, чтоб его!» – возмущенно пробасил Толик. Он опять напугал посетителей кафе своим брутальным голосом и неотесанным нравом. Он попросил, чтобы сейчас же поставили песню «Валенки». «Ах, валенки, ах, валенки! Да не пришиты, и это…стареньки!» – напевал он, при этом резво махал руками. Задорная гульба продолжалась, пока не закончилась. Вскоре явились незваные гости. Оставалось надеяться на развитое гостеприимство парней.
Генетический беспредел.
Заснеженная ночная тайга. В глубине непоколебимых могучих сосен, располагается огромная пуща, где голые кусты, да отощалые стволы молодых деревьев, тихонечко скрипят на ветру. А то и вовсе трещат, ломаясь на щепки от массивных плеч, верно движущегося к цели Бронислава, в прошлом