Еще несколько шагов вперед. Теперь я отчетливо видел то зажигающееся, то гаснущее ярко-красное свечение. Оно было похоже на маяк, указывающий верный путь сквозь ночь. Я мог бы попробовать вернуться на тропу по своим следам, но продолжал идти на мигающий свет, полностью доверившись ему. Это оказалось страшной ошибкой. Стоило мне на мгновение отвернуться, как я потерял фонарь из виду. Через несколько минут я вновь увидел его, но теперь он горел с другой стороны. Я полностью потерял ориентацию в пространстве, не мог доверять ни глазам, ни своему чутью. Дьявольское свечение завело меня, казалось, в самое сердце болот, откуда не мог вырваться даже луч света. Неподвижная хлябь была не такой мертвой, как казалась на первый взгляд. Отовсюду за мной наблюдали глаза: жабы, змеи, бесшумные ночные птицы. Ночь еще не наступила, но я уже еле различал пальцы на вытянутой руке – так изогнутые над водой деревья сгущали мрак.
Я принял верное решение, когда сел на клочок сухой земли и решил переждать темное время суток здесь, не пытаясь выбраться. Через час или два местность наполнилась звуками ночной жизни: в непосредственной близи от меня слышались всплески, шипение, стрекотание и еще сотни языков, на которых обитатели болот общались между собой. Порой мне казалось, что слева доносится заливистый хохот, а один раз почудилось, будто высокая тень проскользнула на другом берегу. Я как можно ниже прижался к земле и всмотрелся в плотную темноту, но повторного движения не увидел. Окружающие растения казались мне угрожающими своими очертаниями. Я внимательно наблюдал, не появится ли вновь таинственный красный свет, но видел лишь вязкую черноту. Я продрог, и зубы мои стучали от холода, но я не осмелился достать имеющиеся у меня спички и зажечь огонь. Я полагал, что при таком уровне адреналина в крови и пробирающем холоде, уснуть абсолютно невозможно. Но через некоторое время я адаптировался к обстановке, и усталость, накопившаяся за день, вынудила меня закрыть глаза на несколько минут и впасть в состояние полусна. Однако пронзительный крик одной из болотных птиц заставил меня проснуться. Мне пришлось сесть, а затем некоторое время походить на небольшом клочке сухой земли, чтобы вновь не впасть в забытье и несколько согреться. Так прошли долгие часы, а затем наступил спасительный рассвет.
Я бродил по округе, запоминая пройденный путь и оставляя для себя метки. Утром искать дорогу и знакомые места было в несколько раз легче. Через некоторое время я вышел на более плотную дорогу, а затем попал в знакомый мне сосновый лес. К реке я