– Пошел вон! – рявкнул преподаватель.
Его голос оказался настолько громким, что у меня заложило уши. К тому же от неожиданности я подпрыгнула и уронила с парты тетрадь. К счастью, мне удалось поднять ее, не привлекая внимания.
Преподаватель рассматривал картину под необычным углом. Он искал в ней символические образы, которые художник использовал, чтобы вселить в произведении дух смерти.
– Как видите, веер свернут. Надеюсь, вы помните, что этот предмет отражает лунные фазы. В данном случае, завершающую. Таким образом, сложенный веер символизирует исчезновение.
Что за бред я только что услышала? Какие еще фазы луны? Ему известно, что веер просто полезная штука, которой обмахиваются при жаре?
– Что еще говорит о смерти на картине? – задал вопрос учитель.
Руку подняла подруга Феликса с вишневыми волосами. Преподаватель кивнул, разрешая ответить. Во всем его облике ощущалась властность.
– Позади девушки на столе стоит ваза с нарциссами, а это цветы смерти.
Мужчина принял ответ и продолжил лекцию. Во время чтения он расхаживал по классу, иногда останавливаясь между рядов. Мне удалось заметить перстень со скорпионом на правой руке. Скорее всего, учитель ассоциировал себя с этим животным.
На протяжении всего занятия я сидела, как мышка, делая пометки в тетради. Оказывается, девушка, изображенная на картине, была художницей. Во время написания автопортрета она страдала от смертельной болезни. Несчастная чувствовала приближающуюся кончину. Ее страх и мрачное ожидание красками легли на холст.
– Как тебе Дорос? – спросила Аврора после урока. Видимо, имея в виду преподавателя по семиотике.
– Он точно не станет моим любимым учителем.
– Это он еще добренький. Раньше дверь вылетала вместе с опоздавшими. В последнее время он само очарование. Говорят, влюбился, – заговорчески сообщила Рори, – идем сегодня на маяк?
– Да, – кивнула я и решилась затронуть волнующую тему, – я знаю, что ты была вчера в лесу.
– О чем ты? – Рори сделала вид, что не понимает, о чем речь. Однако выражение лица говорило обратное. Девушка не умела врать.
– Зачем вы смеялись над Климом и его дедушкой? Они же не сделали ничего плохого.
– Феликс меня подговорил, – вздохнула Рори, – я думала, это будет безобидной шуткой. Мне, правда, стыдно.
– Я знаю, как успокоить твою совесть. Клим тоже получит приглашения на вечеринку на маяке.
– Нет, и речи быть не может!
– Чего ты так боишься? Он не заразный.
– Нет, Вита, придумай что-нибудь другое.
– Ты бы знала, как он вчера расстроился. Его печали хватило бы для мировой скорби.
– Хитрые используешь приемы. Мне нравится, – начала сдаваться Рори, – ладно, пусть приходит. Но быть дружелюбной я не обязана.
На том и порешили. Вечером