– Я упал, – тихо пояснил он, и слова почти сразу заглотил ночной ветер.
– Поскользнулся? – Лиза постаралась спросить со смешинкой, однако нотка беспокойства всё равно проскочила в её голосе.
– Я видел, видел огни. Три, сначала вдалеке, потом ближе.
– Это же Тамань светится!
– Может и так, – сухо ответил он.
Купание не задалось, потому друзья решили вернуться домой. Они уже всходили по тропинке на холм, когда Лиза ахнула, заметив, что из Лёшиной коленки струится кровь.
– Приложился об камень, ничего страшного, – отмахнулся он и, не разжимая кулаков, пошёл дальше. – В чужие дома за бинтами заходить не будем.
Лёша, хотя храбрился, скоро начал отставать. В темноте ориентирами им служили только огни города вдали и охранные прожектора у резервуаров с газом. Вокруг друга всегда витало чувство безопасности, потому Лиза не боялась, что остальные уйдут далеко вперёд. Они ненадолго остановились, чтобы он мог утереть кровь оставшимися флаерами. Алая струйка, преодолев щиколотку, стекала к шлёпкам.
Лиза заметила, как что-то золотое блеснуло у Лёши в кулаке:
– Что там у тебя?
Друг смерил её долгим взглядом, не спеша отвечать.
– Упав, я нащупал на дне монету, – наконец сказал он.
– Советская?
– Нет, кажется, старше. Здесь лев, а с другой стороны цветок. – Лёша раскрыл кулак, показывая находку.
Лев был выполнен очень искусно (прощупывалась каждая прядь его гривы), а цветок, напротив, схематично – шестью расходящимися лучами. Всю дорогу домой у Лизы перед глазами стояли их очертания, подсвеченные белым пламенем луны.
Глава 2. Многобожец
Наутро после пикника Лиза проснулась позже обычного, но младший брат, с которым она делила диван, ещё спал. Ворочаясь, Женя закинул ногу ей на живот, потому несколько минут она пыталась вылезти из постели, его не разбудив.
Опять бросились в глаза бордовые обои, которые пугали её всё детство. В квартирах друзей Лиза не встречала ничего подобного, и вообще, ей всегда казалось, что в советскую эпоху этнические узоры были не в моде. Пожелтевшие завитки африканского орнамента складывались в злые лица. Будто бы спальню облепило полчище красных муравьёв.
От души потянувшись, Лиза, в длинной футболке и пижамных шортах, вышла в коридор. Уличных шлёпок бабушки не было на месте, значит, та уже ушла на работу.
Потрогав чайник, Лиза убедилась, что вода ещё тёплая. Другой посуды бабушка на плите не оставила, и в холодильнике было пусто, не считая помятого глазированного сырка и четырёх яиц. У неё начало ломить руки от расстройства и обиды: в этом году мама почти не выслала денег на их с Женькой содержание, а бабушка неохотно шла на жертвы.
Благо, в оклеенном виниловой плёнкой буфете хранилось много круп. Лиза отыскала треть пачки макарон, завёрнутую в целлофановый