Конечно, бывает, что почва, человек то бишь, на которого попадаем, никуда не годится, на нём никакая мысль не прорастает. Не то, чтобы мысль об открытии каком, а даже мысль просто оторвать попу от дивана не взойдёт. Тогда плюй – не плюй, хоть о стену расшибись с разбега – без толку. А если почва подходящая – ооооо, как попрёт, как заколосится! А, казалось бы – плюнули и забыли! А ты говоришь, не может быть….
– Ой, да ладно тебе сказки рассказывать! – упрямо повторил я. – И вообще, не хочу я, чтобы на меня плевали, даже с высокой научной целью. Да кто в такое поверит?
– А придётся, – не менее уверенно сказал Плексмус. – Ну, вот, посуди сам: выбор у тебя совсем небольшой. Либо ты веришь в то, что мы, плексмусы, существуем, и ты поможешь мне добраться до Стены, а я помогу тебе выбраться назад в Большой мир и не застрять здесь навсегда. Либо ничего этого нет, и у тебя просто реально всё плохо с головой, и ты сидишь один в глухом лесу, разговаривая сам с собой и со своими плевками на пыльной тропинке.… Как тебе картинка? Что выбирать будем?
После некоторого раздумья, взвесив оба предложенных варианта, я сказал:
– Выбираем домой! Только зачем куда-то идти? Через дупло мы сюда попали, через него назад и вылезем! Как говорится: выход обычно находится там, где раньше был вход! Чего мудрить-то?
– А не получится: входы-выходы в Задупленье односторонние. Ты можешь или только войти, или только выйти, а то иначе тут бы давно проходной двор был. Все бы так и гоцали туда-сюда. Так что до выхода ещё надо добраться.
– Я всё-таки попробую, – недоверчиво возразил я. – Вдруг в твоей теории что неправильно?
– Ну-ну, – поощрительно сказал Плексмус. – Будешь падать, постарайся на этот раз лететь ногами вниз, и на согнутых, чтобы ничего себе не сломать, а то тащить тебя на себе больно неохота. А я пока пересяду подальше от сцены, на которую сейчас снова выкатится главный герой, который, как и положено главному герою, верит в себя, но не верит тому, что ему говорят.
– Это мы ещё посмотрим, кто кого потащит, в случае чего, – буркнул я, взбираясь по веткам вверх.
На этот раз я долетел быстрее, и приземлился мягче, как мне показалось. Хотя тоже не удержался на ногах и потому снова выкатился наружу.
– В хороших пьесах, выкатываясь на сцену, принято говорить: «А вот и я!» – услышал я до боли знакомый голос, который явно свидетельствовал о том, что попал я туда же и к тем же.
Поднявшись на ноги, я упрямо снова полез наверх, в надежде, что я что-то упустил, какую-то незначительную деталь, и уж сейчас-то я сделаю всё, как надо. Плексмус, как ни удивительно, даже не попытался меня остановить. Он только философски хмыкнул и поудобнее уселся в первом ряду