Источник: Чудеса на дорогах войны: Сб. М.: Сибирская Благозвонница, 2010.
Случай с неверующим солдатом
Публикация была подготовлена В. П. Быковым. Ему приходилось беседовать в годы войны со многими ранеными в лазаретах, которые в большом количестве были развернуты практически по всей стране: «Дело было в Калужском лазарете, помещающемся в женской гимназии. После беседы моей на слова молитвы Святому Духу: «и жизни Подателю» – один из солдатиков, крестьянин Пензенской губернии И.А. Р-ков, с глазами, полными слез, и с еле сдерживаемым волнением рассказал нам следующее: «Когда я шел по призыву, как ратник первого ополчения, в русскую армию, я ни во что не верил, в самом точном понимании этого слова. Окружавшая меня в годы ранней молодости фабричная среда вырвала все, внедренное в юности детской верой, из моего сознания. И так вырвала, что, кажется, никакие силы не могли вернуть меня не только к вере моих детских лет, а даже к вере взрослых людей моей семьи, моей деревни. <…> Теперь я знал только лишь одно, что и сама наша вера, и религия, и церковь, и молитва, и святыня – все это не что иное, как один сплошной вымысел… С этим взглядом я и приехал домой перед призывом, чтобы проститься с семьей. Особенно тяжко было мне и обидно, повторяю «обидно», когда горячо любящая меня старушка мать последний раз осенила меня крестным знамением. С глазами, полными слез, вдруг расстегнула она обеими руками ворот своего платья, вынула на толстом гайтане старинный медный, позеленевший от времени, большой, вершка в два с половиной длиною и вершка полтора шириною, крест. На одной стороне креста было помещено выпуклое изображение распятого Спасителя, а на другой тоже выпуклое изображение Пречистой Богоматери «Всех Скорбящих Радость». И мать надела его мне на шею. <…> Я ясно почувствовал, что на мою шею надели что-то нехорошее, ненужное, неприятное для меня, а на грудь как будто легла какая-то тяжелая, чугунная плита. Первым моим движением было воспользоваться общей суматохой и снять с себя материнское благословение. Я так и сделал. Сначала шло все благополучно. Дней через пять, когда я услышал около себя первый свист шальных пуль, то увидел, как почти все солдатики нашего окопа бережно повынимали из-за пазухи крестики и образочки – благословение своих родителей. Они стали осенять себя ими, крестились на них, прикладывались к ним. Я, невольно следуя их примеру, вынул из кармана свой крест, с каким-то жутким чувством, нежели с верой, облобызал его и повесил себе на шею. Я ни минуты не думал не только ожидать какого-нибудь чуда от своего креста, а даже порой досадовал на самого себя, что смалодушничал, подчинился какому-то внушению толпы и повесил себе на шею то, что для меня не имело никакой цены. Не раз было порывался снять крест