Мелкие неурядицы были не в состоянии расстроить праздничную атмосферу турнира. Испортить воздух какая-нибудь дамочка и могла – непроизвольно, но, как показала практика, это только добавляло масла в веселый огонь всеобщей эйфории. По правде говоря, и воздух-то можно было испортить лишь громким неприличным звуком, так как в помещении действовала система мгновенной коррекции воздушной среды; на период проведения мероприятия я задействовал газовый состав, идентичный атмосфере соснового бора в начале грозы.
Аромат сосен выдержал марку и в следующем туре, когда предо мной появилась черноокая задастая молодка Эллис. Слушая речь Инги, а затем кружа под потолком в лётной зоне, она, не отрывая взора, следила за процессом моего совокупления с дамами и представляла себе, что очень скоро это случится и с ней. Скорее всего, эта эротическая картина и сладостное предвкушение в преддверии соития сильно возбудили дивчину. Когда очередь дошла до неё, она спланировала и слёту с гелевым рокотом насадилась на меня. От внезапности ярчайшего ощущения она растерялась и издала задним местом такой громкий гудок, что оглушила следующую за ней стройную Изольду с русой косой до пояса. Звуковой прибор зарегистрировал сто пятьдесят децибел; хорошо, что мои органы слуха были надежно защищены автоматическим глушителем, иначе я неминуемо оглох бы. Три полностью укомплектованные группы, находившиеся в этот момент в зале, утопили «фанеру» Бобби Фарела в дружном хохоте. Чтобы скрыть своё смущение скромница Эллис нервно рассмеялась и… кончила, к всеобщему удовольствию. Она так и улетела в сад, всхлипывая в оргазме.
Перед Ингой появилась сотая «Девяточка» – последняя.
Я уже привык к тому, как реагировали участницы, вновь прибывшие