Сидя у самого подиума и наслаждаясь зрелищем, я спросил у Розы:
– А почему ты назвала модели базовыми?
– Потому что в таком виде они хранятся в СМО. А уже потом каждая илонка, беря за базу наряды из СМО, сама на свой вкус, проявляя желание и фантазию, украшает их световыми, цветовыми, динамическими и оригинальными композиционными эффектами путем применения опций, – ответила она и задорно покружилась, пощекотав мой жадный взор своими прелестями, благодаря взлетевшему подолу сарафана.
– Почему же при таком разнообразии одежды вы ходите на службу замурованными в комбинезоны? – полюбопытствовал я.
– Чтобы никто не отвлекался на разглядывание друг друга во время работы.
Ласка отвечала на мои вопросы, одновременно вышагивая, кружась и изящно вскидывая руки, а многообразные наряды всё продолжали меняться на ней с пятисекундным интервалом.
Мне вспомнилось, как в семидесятых годах в моду вошли расклешенные брюки, и парни всей страны подметали ими тротуары. Потом начался джинсовый бум, и все, кто мог, нарядились в рабочую форму американцев. В джинсах ходили на свадьбы, на именины, в кафе и театры. Одно время прокатилась мода на шапочку стюардессы – её прозвали «таблеткой». Чуть ли не вся прекрасная половина страны напялила на себя эту «таблетку». И ведь ни одна дама не задумалась: идет ли она ей, или нет. Никого это не волновало. Мода! Она жестко диктовала свои законы массам. Какой-то учредитель сдуру брякнет, что в этом году клетка в моде – и все ходят клетчатыми. Скучно, уныло, противно. Куда ни глянь, повсюду однообразие: то униформа года три, потом таблетка пару лет, то клетка на всю страну. Вот именно: строгий модный стиль – это клетка для взора! Оказывается, не радовали меня стилисты при жизни.
Так размышлял я горестно, глядя на фееричный парад нарядов Илоны, модный стиль которой заключался в абсолютном отсутствии шаблонов. Здесь не было ни рамок, ни границ, ни решеток. Их стиль – взрыв индивидуальной фантазии и её абсолютная свобода!
Брючный ультрамариновый костюм на Розе превратился в её обычный комбинезон. Она сошла с подиума, уселась в кресло и указала на помост:
– Теперь твоя очередь, Ник.
Я поднялся на сцену с явным намерением щегольнуть своим умением переодеваться через Сети. Пока Ласка выступала, я уже составил программку для смен своих костюмов. Правда, увлеченный её обворожительными ногами, проверил Сейф, что греха таить, с пятого на десятое – плохо проверил. Эта халатность вскоре мне вышла боком. На девятой пересменке костюм для вечернего коктейля аннигилировался, а следующий наряд не появился: я забыл вставить связующую команду; и под звуки развеселого марша я предстал перед Розой абсолютно голым – осрамился в прямом смысле слова. Наставница, разглядывая меня, звонко смеялась, но я на неё за это не сердился – меня разбирала злость