– Что ж… – Он рассмеялся. – Пусть будет ЖЕЛАНИЕ. В конце-концов, на Рождество и должны исполняться желания…
Он не то застонал, не то всхлипнул, потёр ладонями лицо, и, подперев рукой подбородок, снова взглянул на хозяйку.
– И всё-таки, зачем вы пришли? «Желанье» кушать?
– Я принесла тебе Рождественский подарок. – Мэри достала нечто тоже похожее на цифровую рамку. – Это мои воспоминания о Джине… Вечный покой её душе… Ну, кроме нашей первой встречи, конечно…
Невольно покраснев, она протянула Глебу принесённый предмет, и тот взял его, не веря ни ушам, ни глазам.
Он «листал» записи. То, что он никогда не видел. О чём не знал…
– Что это? – Он вглядывался в экран. «Перелистнул» опять. – Где это вы? Что происходит?
– Это в лифте, – отозвалась Мэри, краснея ещё сильнее. – Я обняла её… Жалко было очень – она так горько о матери своей сказала… Но я опасаюсь, Джина подумала – я лесбиянка… Столько гадостей про католические приюты пишут!
Глеб молчал. Он взглянул в её странные калейдоскопические глаза, сейчас – такие нежные, как лепестки фиолетовой петуньи.
Он вдруг с усилием поднялся, постоял, покачиваясь, с трудом удерживаясь на ногах, развернулся к Мэри спиной.
На нём были скромные спортивные брюки и футболка, но, когда он раскинул руки в стороны, голубовато-синие всполохи побежали по всему его телу, сжигая земную одежду. У Мэри дыхание перехватило; ослепительное сияние полыхнуло двумя огромными языками, словно орлиные крылья распахнулись.
Она невольно зажмурилась, а открыв глаза – увидела Глеба, сидящего напротив, опять в его человеческом виде, но уже одетым в тёмно-коричневый халат с капюшоном, вроде банного, хотя у Мэри возникла ассоциация только с рясой монаха.
– Простите меня, – произнёс он совершенно трезвым голосом. – Вы ни в чём не виноваты передо мною. Роджер Сатани любил Джину. Он умер в тот же день, что и она. Если бы она захотела, она могла остаться с Глебом Орловым. Я не имею никакого права на Ядвигу, а тем более – винить вас в её смерти. Этот подарок отрезвил меня и в прямом и в переносном смысле. Вспомним Библию и дадим мёртвым оплакивать мёртвых. Займёмся живыми.
~ Я видел, как вы перепугались позавчера, когда подумали, что я пришёл забрать Даниеля. Тело, в котором я сейчас нахожусь, выросло в месте, где сходятся несколько энергетических поясов, там до сих пор нетронутая природа, и цивилизация не испортила экологии. Химзавод построен ниже по течению реки, а роза ветров расположена так, что ветер относит выбросы в другую от деревни сторону.
~ У Глеба живы родители. Они живут в своей собственной усадьбе, чуть в стороне от деревни. Река, с мелкими песчаными заливчиками, которые прогреваются летом, как настоящие «лягушатники». Вам понравились ягоды «желание», а ведь там, у Орловых, теплицы, и в одной из них посажены вишни…
– Я не понимаю…
– Давайте отправим малышей туда, на лето? Свежий, но не жаркий воздух, натуральные