© Наталия Коган, дизайн обложки, 2020
© Игорь Шрайбман, фотографии, 2020
© Наташа Майко, фотографии, 2020
ISBN 978-5-4498-9922-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Маленькая площадь перед портом Хайфы была плотно заполнена людьми. Постороннему наблюдателю картина на первый взгляд могла показаться вполне мирной: женщины и дети с чемоданами, баулами, сумками, ожидающие посадки на судно, чтобы отправиться в круиз по маршруту Израиль – Греция – Израиль. Все так и выглядело бы, если б не гнетущая тишина (все, даже дети, разговаривали только шёпотом), полное отсутствие в толпе мужчин и оцепление в виде моджахедов с автоматами Калашникова.
Эти бойцы специальных сборных мусульманских отрядов своим экзотическим видом вызывали в памяти старые советские фильмы о революционной борьбе в среднеазиатских республиках или более близкие к нашим дням события времен войны в Афганистане. А люди, собравшиеся на площади, даже человеку с менее богатым, чем у Алины, воображением, напоминали толпу евреев, ожидающих отправки в концлагерь.
На самом деле все было не так плохо, если на войне вообще может быть «не так плохо». По договоренности с ООН мирных жителей надлежало эвакуировать из районов, находящихся под контролем моджахедов, и только после этого можно было начинать «разборки». Весь север Израиля, включая Хайфу, был сдан без боя сборным мусульманским отрядам, тоже по договоренности с ООН и по личному указанию президента США (правительство Израиля уже давно не имело права голоса в таких вопросах). Регулярная армия Израиля, куда были мобилизованы все мужчины от семнадцати до шестидесяти лет, стояла около Тель-Авива, в ста километрах от Хайфы. Вследствие этого вопросами эвакуации населения в Хайфе и на севере занимались моджахеды.
Алина ни за что не снялась бы с места по собственной воле, ведь у нее в армии два сына, муж, брат и даже отец, записавшийся в отряд гражданской обороны. Но младшим детям оставаться в зоне боевых действий нельзя – пришлось собирать чемоданы…
На первом корабле отправлялись только женщины с детьми. Пропуска Алине и ее подруге Оксане помогла оформить Луиза – арабка-христианка, которая работала в угловом доме неподалеку от бывшего офиса Алины. Луиза организовала центр по борьбе с абортами в помещении бывшего бара с «девочками» для иностранных моряков, которым когда-то заправлял Гоша, старинный приятель Алины. Муж Луизы Анжело был крупным портовым начальником и пользовался некоторым доверием новоявленной власти как человек, говоривший на их языке, хотя и был «иноверцем».
Сейчас Луиза с двумя младшими детьми (старший был мобилизован в подразделение гражданской обороны) находилась метров на пятьдесят ближе к кораблю и энергично сигналила им, пытаясь что-то показать на пальцах. Алина шепнула стоявшей рядом Оксане, которая сжимала плечо своего Давидика побелевшими от напряжения пальцами, чтобы та никуда без нее не двигалась и смотрела за чемоданами, сама же стала продираться сквозь чащу тел и багажа к Луизе, боясь хоть на секунду выпустить в этой толкучке руки детей.
Через несколько минут она слушала взволнованный шепот Луизы, мешавшей от волнения иврит с арабским: Анжело передал записку, что христианская миссия в Израиле, Русская православная церковь и российский консул получили разрешение вывезти своих людей самолетами: кого в Грецию, кого в Россию; здесь останутся только евреи, и – тут Луиза судорожно всхлипнула и прикрыла рот углом платка – он своими ушами слышал, как два высоких чина из моджахедов говорили между собой, что будто бы корабль будет взорван, как только выйдет в нейтральные воды.
Развернувшись на одеревеневших ногах, Алина посмотрела на Оксану. Та издали показывала ей какой-то розовый бланк, только что полученный от охранника. Точно такой же бланк был в руках у Луизы. Алина несколько секунд пыталась прочесть написанное, строчки расплывались перед глазами – наконец, она поняла, что это арабская вязь. Луиза перевела:
– Вот, видишь: это моя фамилия, это религиозная принадлежность, это количество детей до 16 лет…
Пропуска, видимо, делались в спешке: фамилии и имена детей вписывать было некогда, количество детей проставили цифрами и – какая удача! – римскими: две палочки.
– Подержи сумку… – Алина начала расстегивать блузку.
Луиза округлившимися глазами смотрела на эти манипуляции в полной уверенности, что Алина тронулась умом. Не тратя времени на объяснение, Алина отстегнула булавку в подкладке лифчика (бабушкина школа) и достала сшитый из капронового чулка мешочек с золотыми украшениями: не королевские подвески, конечно, и не наследственные бриллианты – так, колечки да сережки, подаренные бывшим возлюбленным, а теперь мужем на дни рождения и прочие торжественные даты. Она быстро отсыпала половину золотых безделушек и спрятала в карман, а полегчавший мешочек пристегнула той же булавкой к цепочке на шее сына, предварительно сняв с нее жетон с именем и фамилией. Проделав примерно такую же неприличную процедуру с джинсами и достав оттуда