– Ха-ха! Почему вы говорите слухи? Это совершенно никакой не секрет! – смеясь, ответил мягкий голос с легким восточным или южным акцентом, – понимаете, у кого-то есть слабость к женщинам да? У кого-то к красивым вещам. А у меня есть слабость к красивым вещам, в которых я вижу красивых женщин! Яхт у меня пять – Севаль, Назакат, Серна, Белый Лебедь и моя красавица – Звезда Востока! Моя гордость! На ней, кстати, так и запишите – есть вертолетная площадка и мини-док для малых яхт, вы, в общем, можете считать ее моей любимой женой. Я полностью ответил на ваш вопрос? – все так же смеясь, и не без некоторого хвастовства ответил приятный голос.
Чем еще мог бы похвалиться обладатель бархатного голоса, Родион не узнал, он поковылял дальше, до смешного похожий на киношного зомби, мысленно сгруппировавшийся для решающего рывка.
***
Во дворе пятьдесят второго дома по улице Мира вершился ежеутренний ритуал. На грубой, врытой в землю скамеечке, напротив небольшого столика, покрашенного в нелепый светло-коричневый цвет и также врытого в землю расположился пожилой мужчина в когда-то белой, пожелтевшей от времени рубашке в тонкую голубую полоску, древних побуревших брюках, как будто под цвет его невзрачного морщинистого лица, и истоптанных туфлях, по внешнему виду – ровесниках владельца. Скамейка по другую сторону стола пустовала. Навстречу ему неспеша двигались, вернее сказать – перемещались два субъекта помоложе, но той же степени потрепанности – представители местного алкогольного бомонда. Пожилой мужчина, не дожидаясь, пока они присядут, окликнул их громогласным и по всей видимости, заранее заготовленным приветствием:
– О-о-о! Леха! Бывалый выпивоха! – и, выдержав двухсекундную паузу, – Ромка! Без бутылки ломка! – И захохотал сиплым, с покашливанием, смехом стареющего человека.
Коллеги по алкогольному цеху на приветствие не отреагировали никак. Постоянные подколы старшего товарища они сносили как должное – пускай у них, как и у всякого алкоголика со стажем (а Леха и Ромка несомненно были из их числа) и водились непонятно откуда деньги на возлияния во вторник в восемь пятнадцать утра, но все же и в их вино-водочном марафоне порой наступали непростые дни. А для Дениса Алексеевича, ветерана не только столкновений с зеленым змием, но и опасного химического производства, таких дней не существовало – он получал законную пенсию. И притом не маленькую. Его возраст, пролетарское происхождение и давно (и окончательно) сформировавшиеся незатейливые вкусы и пристрастия не оставляли ему альтернативы более сложной, чем выбор между «столичной» и «таежной». Потому и тянулись к нему пьяницы, как адепты к своему пророку.
Собутыльники расселись по скамейкам. Леха – сутулый мужик с длиннющими руками и огромными выпирающими губами как на селфи у современных модниц, за что дети из ближайших