– Этого еще не хватало, – тихо прорычал Доранте, сминая в ладони письмо. – Мало мне Фабии Риччи и Дженнары. Теперь еще и вражеские маги-шпионы. Хороша невеста, нечего сказать, раз вызывает такие подозрения. Легче сразу утопиться или броситься с самой высокой башни замка.
Ночь Доранте провел беспокойно, ворочаясь в постели и постоянно вскакивая при малейшем шуме.
К утру злость на брата-короля несколько утихла, и прибывшие родственники вызвали только глубокое равнодушие и проблески удовлетворения от того, что на этот нелепый прием явились далеко не все. Похоже, не один принц Чезаре подхватил в эти дни внезапную простуду.
Герцог мрачно пил вино из большого кубка, в пол уха слушая скрипящий голос герцогини Лукреции.
– Коррадо весьма опрометчиво разрешил привести сюда Дженнару. Эта девица так и осталась неотесанной, несмотря на вложенные в нее труды. Я даже начинаю сомневаться, что в ней течет королевская кровь. С бастардами всегда такая беда – ни в чем нельзя быть уверенным.
– Коррадо признал ее своей дочерью, дорогая, – кашлянул ее супруг. – И не нам обсуждать или осуждать это решение.
– Он поступил великодушно, привезя ее во дворец, – вздернула подбородок Лукреция, и объемный старомодный чепец домиком угрожающе качнулся. – Но следовало дать ей приданое и найти подходящего мужа.
– Если он назвал ее принцессой, то не может запретить соответствующие выезды, – вступил в разговор еще один престарелый дядюшка.
– Чушь, – фыркнула Лукреция. – Лет через пять не раньше. А лучше никогда. Она же воспитывалась в каком-то хлеву.
– Не в хлеву, а в кожевенной мастерской, дорогая.
Лукреция еще раз фыркнула, но, не найдя особой поддержки, с вызовом закрылась веером.
Доранте мрачно осмотрел родственников и кивнул сам себе. Первый раз в жизни он был согласен с вредной старухой – Дженнаре тут не место. Он до сих пор не мог заставить себя поприветствовать племянницу. И Фабию Риччи, надо сказать, тоже.
– Монсеньор, – тихо подошел к его креслу один из слуг замка. – Прибыла миледи из Велии.
И ее Доранте тоже не желал лично приветствовать, однако здесь отвертеться было трудно.
– Проводите ее сюда, – встряла Лукреция, кинув внимательный взгляд на герцога, и поправила покрывало на чепце.
Неужели он так плохо выглядит? Герцог вздохнул, оставил бокал и выпрямился, одергивая дублет. Вокруг раздались шорох и покашливание – родственники поднимали свои старые и не очень кости с кресел. Еще несколько минут и можно будет отправить гостью и свиту в подготовленные апартаменты и забыть о них до начала официальной части приема.
– Миледи Изабелла Растиньяк, – торжественно провозгласил слуга, распахивая двери.
Сначала в глаза бросились тщательно уложенные золотистые волосы,