– Почему Шигалевич сказал, что журналистика – одна из древнейших профессий? – спросил Кирилл. – Ведь эта профессия – одна из самых молодых на земле. Она появилась с тех пор, как появились газеты.
Софа беззаботно рассмеялась.
– Шигалович имел в виду войну, преступления и проституцию, – ответила она, метнув на него озорной взгляд.
– Понял, – обиженно сказал Кирилл.
– Не сердитесь на него, – попросила Софа, приводя в порядок бумаги на столе. – Он замечательный человек. Я уверена, что он не хотел вас обидеть.
– Можно вас проводить до дому? – спросил Кирилл.
До моего дома отсюда минут двадцать пешком, – сказала Софа, но в ее тоне не чувствовалось отказа.
– Это даже лучше, – сказал Кирилл. – У нас будет больше времени поговорить.
Софа заперла дверь на ключ и вывела его из здания. На улице пахло талым снегом и приближающейся весной.
– Как чудесно на улице! – с восторгом проговорила Софа, щурясь от яркого мартовского солнца. – Люблю я такие дни, предвестники весны. Снег еще лежит, но не искрится, и солнце уже согревает. Правда? – она заглянула ему в глаза снизу вверх, кокетливо и выжидающе. Ее интерес к нему был настолько явным, что Кирилл на секунду смутился. Чтобы отвлечь ее внимание, он указал пальцем на лоток с румяной продавщицей в деревенском платке и спросил:
– Не хотите мороженое?
– Обычно я мороженое зимой не ем, – сказала она со смешком и тронула его за рукав. – Но сейчас сделаю исключение.
– Два брикета, – попросил Кирилл, протягивая продавщице мелочь. Продавщица вырезала из белой массы круги в форме хоккейной шайбы, зажала их такого же размера кругами вафель, и подала Кириллу.
– Кушайте на здоровье.
– Не мы одни едим мороженое зимой, – сказал Кирилл, кивая на стайку девушек, с веселым щебетанием окруживших продавщицу.
– Вы правы, Кирилл, – согласилась Софа с наигранной серьезностью. – Я на эту тему читала статью английского журналиста, напечатанную за год до начала войны. В ней он утверждал, что если Германия нападет на Советский Союз, то она наверняка потерпит поражение, потому что советский народ вынесет любые невзгоды. Журналист клялся, что, будучи в Москве в январе, лютой зимой, он лично видел, как люди едят на улице мороженое. «Разве можно такой народ сломить?» – спрашивал он, – Софа засмеялась и опять сделала ему глазки.
– Расскажите мне о себе, – попросил Кирилл.
– Ничем не примечательная биография, – отозвалась она будничным тоном. – В 17 лет закончила школу и поступила в мединститут. Это было в 1942 году. Тогда еще нас принимали везде. – Она метнула на него вопросительный взгляд и тут же отвернулась, облизнула мороженое. – Этим летом я заканчиваю учебу. Не знаю, правда, примут ли меня на работу куда-нибудь. Если нет – не весело будет.
– Ну