В Нормале я ходила в государственную школу, и меня перевели в среднюю школу Помпано-Бич, но, когда мы туда приехали, у меня отнялась речь от фанеры на окнах, граффити на стенах и полицейских в коридорах. Оказалось, что во Флориде нет подоходного налога и школы практически не получают финансирования. Не успели мы сделать и нескольких шагов по вестибюлю, как мама сжала мою руку и потянула меня к выходу. «Идем, – сказала она. – Ты заслуживаешь лучшего».
В местной католической школе нам оказали не слишком теплый прием – возможно, потому, что мама была разведенкой с четырьмя детьми. После посещения других частных школ округи выяснилось, что, благодаря знаниям, полученным в Иллинойсе, я намного опережала своих сверстников, и мне предложили стипендию в новой школе при местной пресвитерианской церкви. Это был стартап, существовавший только на пожертвования, и, следовательно, достаточно рискованное предприятие. Я и представить себе не могла, что оно даст мне пропуск в мир высшего образования, которое моя мама никогда бы не потянула, и все благодаря щедрости других людей.
В новой школе меня всячески холили, лелеяли и вдохновляли. Я до сих пор помню свою классную руководительницу, мисс Нил, которой был всего двадцать один год и которая под всякими предлогами составляла мне компанию после уроков – как мне стало понятно позже, чтобы я не болталась одна. Она и по сей день остается моим очень дорогим другом.
В первые годы после переезда в Форт-Лодердейл я проводила лето у бабушки с дедушкой и еще больше к ним привязалась. Когда бабушка умерла, это было для меня огромной потерей, как и для всей семьи, но мы воспряли духом, когда дедушка купил дом буквально в нескольких шагах от нашего. В шестнадцать лет я переехала к нему, и это стало для меня совершенно новым опытом развития и образования. Каждое утро мы вместе пили кофе, а когда я приходила со школы, разговаривали о том, как прошел мой день. А еще мы часто гуляли и рыбачили на канале. Я очень любила проводить время с дедушкой, и он приучил меня к самодисциплине, за что я благодарна ему до сих пор. Я помню, как он в семь утра барабанил в дверь моей спальни, даже если это были выходные или каникулы. «Уже семь утра! Ты собираешься проспать весь день?» – громко кричал он через дверь своим зычным голосом с немецким акцентом. Я часто думала, что на самом деле он пытался донести до меня мысль: «Наступил новый день. Он несет много возможностей. Не упусти их». Благодаря ему я стараюсь следовать этому принципу всю жизнь.
Я мечтала стать юристом, и мне посчастливилось попасть на стажировку к судье И. Клэю Шоу – младшему, который вскоре стал мэром города и конгрессменом. Это была главным образом административная работа – составление документов, ведение картотеки и т. п., – но я впервые попала в действительно профессиональную среду с дресс-кодом и другими незнакомыми мне вещами. В конце каждой недели судья Шоу вызывал меня