Поэтому день мой выглядел так: в 8:00 у меня начинались уроки, до часу дня я была в школе, а после бежала домой, наспех обедала и к четырем часам уже ехала мыть полы. Там, где я мыла полы, работали очень значимые люди на высоких должностях. Тогда я смотрела на их столы, вытирала с них пыль. Они казались мне невообразимо огромными. Теперь я знаю, что место, в котором я работала, было обыкновенной государственной организацией, но тогда мне казалось это пределом успешной жизни. Моя пол под стульями в конференц-залах, я, нет-нет, поглядывала на все эти рабочие места, и мне дико хотелось побыстрее повзрослеть и занять одно из них. В своих самых смелых фантазиях я представляла, как, возможно, окажусь на месте этих высокопоставленных людей.
Спустя несколько лет, в 10–11 классе, повзрослев и окрепнув, я почувствовала, что могу работать практически наравне со взрослыми. Чтобы работать штукатуром-маляром не требовалось специального образования, и я устроилась в ремонтно-строительный участок. Я записала в распределительном журнале, куда меня определили, получила специальною форму и первое в своей жизни серьезное поручение от начальника бригады. Мне предстояло полностью отбить слой старой штукатурки и положить сверху новую.
Когда я увидела скромный набор, который мне принесли для работы, я была в шоке: кувалда, огромного, по сравнению со мной, семнадцатилетней девочкой, размера и строительные леса.
Скажу честно, я всегда себя считала довольно сильным в физическом плане человеком, никогда не была худышкой: крупная, ширококостная, я занималась спортом и была твердо уверена, что мне под силу абсолютно любая нагрузка.
Я наметила угол, с которого начну работу, встала на леса, замахнулась кувалдой несколько раз и поняла, что это будут самые долгие и тяжелые восемь часов моей жизни.
Я махала. Переводила дыхание и снова махала. Добротная советская штукатурка поддавалась с большим трудом, но все-таки я ее победила. На второй день у меня, естественно, все болело. Я буквально не чувствовала рук. Самоуверенность улетучилась, а на ее место пришел здравый смысл, я признала, что физически не смогу так работать и попросила дать мне кувалду поменьше, чтобы я просто могла ей замахиваться.
Тогда я поняла, какой это тяжелый труд. Конечно, мир не без добрых людей, и через какое-то время меня пожалели и поручили держать направляющие, по которым надо было штукатурить откосы – обрамления вокруг дверей. Мне нужно было целый день стоять в дверном проеме с поднятыми руками, но после урока с кувалдой я не жаловалась ни на что.
Я зауважала этот труд. В основном штукатур-малярами работают женщины, хотя это работа далеко не для слабого пола. Это очень сложная и физически тяжелая работа. Тогда, я впервые начала задумываться о силе и стойкости женщин. По вечерам, приходя домой, они превращаются в привычных для нашего восприятия девушек: они готовят ужин, заботятся о детях, стирают белье. А с утра, придя на работу, забывают женские слабости и восемь часов