Форгс. Портрет из гвоздей. Виолетта Олеговна Кошлец

улицы. Озадаченно нахмурив брови, Ана попыталась найти этому объяснение, но ничего не придумав, подошла к кровати. Бросив взгляд на подушку, девушка округлила удивленные глаза, уставившись на фотографию мальчика, лежавшую на черном пледе. Взяв карточку в руки, Ана стала внимательно рассматривать фото. Светлые шелковистые волосы, чистые голубые глаза… Но мальчик был запечатлен вдали, некачественной камерой, поэтому лицо не удалось разглядеть. Безусловно, фотография была старой. Развернув снимок, Анабель увидела надпись красным фломастером: «Привет из прошлого, дорогая Ана Бейкер». Дыхание девушки участилось от повышенного адреналина, кровь отлила от лица. Первое, что пришло в голову Ане это разорвать фото в клочья и выбросить в окно, но она понимала, что этим ничего не добьется, поэтому подошла к выключателю, чтобы включить свет и разглядеть снимок, как можно лучше. А вдруг вспомнятся какие-то черты? Свет резко вспыхнул и озарил всю комнату. Анабель, обернувшись, чтобы вернуться к кровати, все еще напуганная не на шутку, мельком взглянула на зеркало, как тут же обмерла от ужаса. Ее глаза, огромные и остекленевшие, бегали по буквам, написанным на зеркале чем-то алым. «Никто не может быть уверен, что завтрашний день настанет», – гласила надпись. Не успела девушка прочитать написанное второй раз, как лампочка в комнате со звоном лопнула, отчего Анабель громко взвизгнула, упав на колени.

      – Поэтому я и не люблю рисовать, – закончила свое повествование Клара.

      – Я тоже не люблю рисовать, – кивнул Ник, лукаво сощурившись. – Я больше люблю что-то менее кропотливое.

      – Когда мама и папа вернутся? Я уже спать хочу, – зевнула девочка.

      – Родители вернуться поздно. Тебе пора ложиться, – ответила Нетт, собирая посуду со стола.

      – Хорошо. Я была рада познакомиться, Ник, – мило улыбнулась девочка, дергая кудряшки на голове.

      – И я рад.

            Когда кухня была убрана, а Клара уложена спать, Ник и Нетти решили посмотреть телевизор.

      – Как насчет «Дневника баскетболиста»?

            Начался фильм. Устроившись удобнее, Ник и Нетт смотрели во все глаза на отличную игру Леонардо ДиКаприо, обложив себя подушечками и мягкими игрушками Клариссы. В особенно грустный момент Данетт немного прослезилась. Это не укрылось от глаз Мартина.

      – Эй, это только фильм. Все хорошо? – спросил он, коснувшись плеча Нетти.

      – Да, просто так все трогательно, – шмыгнув носом, ответила Данетт. – Все нормально.

      – Точно? – спросил Николас, повернув голову Нетт за подбородок. Он смотрел на девушку своими пронзительными голубыми глазами томно и слишком долго, чем следовало бы. Данетт не отводила взгляда, а смотрела в ответ, широко распахнув красивые очи. Лицо Мартина не выражало вопрошание, будто он вовсе позабыл о своем вопросе. Все в комнате резко стихло, потухло, потемнело. Ничего не было вокруг, кроме этих глаз. Томительные секунды пролетали сквозь пространство и жизни. Даже дышать стало сложнее, не хотелось тратить время на такие мелочи. Но вдруг, Нетт, придя в себя, выдавила тихое: «Точно»,