– Надеюсь, вы не собираетесь вернуться к практике ваших государей.
– Как вам сказать… В каких-то аспектах история, как известно, повторяется на более высоком витке.
Рокфуллер сделал глоток им кофе и пристально посмотрел в глаза собеседнику:
– Мистер Хворостенков, давайте поговорим без дипломатических недомолвок. Полагаю, интуиция не подводит меня, и вы пришли сюда не для того, чтобы выпить со мной чашку кофе. Иначе к чему все эти разговоры о настоящем и будущем России и – главное – эти намёки на премьерство… Я прав или не прав?
Хворостенков механически отодвинул в сторону тарелочку с профитролем и так же серьёзно посмотрел в глаза своему визави.
– Отлично! Откровенность за откровенность. Я пришёл именно для того, чтобы предложить вам высокую должность в российском правительстве.
– Всё-таки я прав! – почти торжествующе воскликнул Рокфуллер. – И что же это за должность? Только не сочтите моё любопытство за согласие, его нет и, по вполне понятным причинам, не будет, но всё-таки… Неужели вы хотите предложить пост Министра финансов? Должность Премьер-министра я не рассматриваю даже теоретически.
– И совершенно напрасно. На меня возложена высокая миссия официально предложить вам именно кресло Премьер-министра Правительства Российской Федерации? – уже без тени улыбки, почти торжественно продолжал Хворостенков. – Надеюсь, вы понимаете, что данное предложение исходит не от меня лично, что я его делаю от имени и по поручению руководства страны.
Если бы хрустальная люстра, висевшая в центре банкетного кабинета над головами мужчин, неожиданно рухнула на обеденный стол, это не произвело бы на Рокфуллера такого сильного впечатления, какое произвели слова русского дипломата. Он не только перестал иронически улыбаться, он едва не подавился последним глотком кофе. Наконец придя в себя, как после приступа астмы, Джон снова мог говорить. Хворостенков терпеливо ждал.
– Я чрезвычайно п-признателен руководству вашей страны, – слегка заикаясь и демонстрируя неуверенность, начал мистер Рокфуллер, – за столь лестное предложение, но оно для меня в такой же степени неожиданно, как и неприемлемо по вполне понятным причинам. У меня свой бизнес в этой стране. Нет, нет, – вскинул он руки в ответ на попытку Хворостенкова вставить слово, – не возражайте: я не с-считаю ни вас, ни ваше правительство безумцами, не ведающими, что творят. – К американцу постепенно возвращалось прежнее равновесие духа. – Но позвольте спросить: какими мотивами вы руководствовались, принимая это в высшей степени странное решение? Мистер Рокфуллер во главе русского правительства… Вы задумывались, какую реакцию это вызовет во всём мире? Зачем?
– Вы сами несколько выше ответили на данный вопрос, – еле