Блины, кстати, реально вкусные. А я даже ничего не почувствовала. Ты вообще когда рядом, я есть совсем не хочу. Мне так хорошо от того, что ты рядом, что ничего заедать не надо. Наверно поэтому тогда, когда мы были условно вместе, я была такая стройная.
Когда мы встречались с тобой в кафе в Москве, после того, как ты выкарабкался из всего этого ужаса, ты меня спрашивал, почему я ничего не заказываю. Я реально есть не хотела. Иногда, когда ты уходил, на меня нападал жор, а иногда я целый день есть не хотела.
Так вот губы. Когда ты меня поцеловал, я поняла, что такое чувственные губы. Вот как-то не в технике дело. Целовались долго с упоением, пока эта парочка не вернулась. И потом весь вечер, когда эти отвлекались, целовались опять. Сердце у меня было где-то в пятках, и я не понимала, сон это или реальность.
А утром я увидела кружку с курицами. Сейчас не очень помню надпись, но какая-то она была очень втемная. А кружка синяя. Я неслась к тебе с этой кружкой через весь город, мне так хотелось, чтобы ты тоже посмеялся. Но ты кружку не взял и сказал (первую часть фразы я не помню)
–А курица была жирная и копченая. И незачем ее вспоминать.
Ну незачем, так незачем. Кружка была зачетная и осталась у меня. Я ее выкинула тогда, когда выкидывала тебя из своей жизни. Не в первый раз это делала, были же уже письма…
Мы стали делать вид, что ничего не было. Хотя уже не очень получалось. Ты подходил все ближе и как бы случайно задевал все чаще. Мы смотрели друг на друга уже не втихаря.
Как-то так все и тянулось. Однажды мне позвонила Таня и позвала пирожные есть. Те самые, которые божественно пекла кондитерша в нашей столовке. А я занята была, приехала ближе к вечеру. Уже ни людей, ни пирожных не было. Только ты один. Мы с тобой болтали целый вечер. А в одиннадцать я попросила тебя вызвать такси.
– Вот теперь я тебя точно никуда не отпущу.
Я так в пол и вросла. Не могла поверить. Я боялась на тебя глаза поднять, вдруг ты пошутил или передумаешь.
Но ты не передумал. Что такое перещелкнуло у тебя в голове тогда? И да, Рома, восемнадцать лет, а я помню твои руки…Твои пальцы. Твою нежность.
Вот это было впервые. В ту ночь я и поняла значение слова нежность. В моей жизни была страсть и отмороженность, любопытство и удовольствие, а вот нежности не было. До тебя. То, как ты меня изучал тихонько, рассматривал, поглаживал, эти глазища твои – бусины темные, я оторваться не могла. В нашей с тобой профессии это запросто можно посчитать импринтингом. Если бы я не была в курсе про твою дочь, я могла бы подумать, что я у тебя первая. Столько трепета было в этой близости. Такое ощущение, что ты меня разбить боялся.
Это было какое-то нереальное совпадение. С тобой удобно было спать. Я сейчас в буквальном смысле. Именно спать. Я как-то в любом положении с тобой совпадала. И ты всю ночь обнимал, из рук не выпускал, и это тоже было удобно. Я легко засыпала и мне