– У меня в этом районе нет ни друзей, ни родственников. Объясните, пожалуйста, что тут происходит?!
Паротурбинная – это район двухэтажных полуразрушенных бараков в этом поселке, где был расположен этот районный отдел милиции, в котором я находилась.
Один из сотрудников подошел и ударил меня в ухо, от сильного удара я слетела со стула на пол. За долю секунды у меня в голове пролетело множество мыслей о том, как в годы репрессий сотрудники НКВД так же избивали невиновных задержанных. Представители милиции грубо крадут меня из дома, полуголую, привозят в милицию и бьют. В жизни на меня никто руку не поднимал. Почему сотрудники милиции избивают меня, женщину? Мне становится страшно.
Один из сотрудников говорит:
– Надо же, убила человека и не помнит где.
Господи, что происходит, какое убийство? Я самостоятельно встала с пола и села на стул. Пережитое унижение и физическая боль куда-то ушли от услышанных страшных слов.
– Какое убийство, вы что, с ума сошли?!
Услышанное никак не умещалось в моей голове. Я просто была ошарашена.
– Мы можем освежить вам память. Вы, вместе с другими, в районе Паротурбинной убили женщину.
Чем дальше, тем страшнее. От всего происходящего, от страшного обвинения у меня все перемешалось в голове, я не знала, о чем думать, в каком направлении искать ответы. Проанализировав действия этих людей, я не стала больше задавать вопросы, я просто стала немой. Не думаю, что они меня убьют, а утром все прояснится. Рано или поздно все это закончится.
Меня провели в другой кабинет, в котором продержали всю ночь. Оперативник Сангаа до утра издевался надо мной. Мое молчание его раздражало, и он, выключив свет в кабинете, направлял настольную лампу мне в лицо, при этом кричал, чтобы я не закрывала глаза. Подносил к глазам зажженную зажигалку. Сняв с меня шубу, но сам, надев верхнюю одежду, открывал окно. Сев ко мне вплотную, курил сигарету и выдувал дым мне в лицо. Я не хотела верить происходящему, но все это происходило со мною, в России, а не в какой-нибудь стране третьего мира. Я видела, что эти издевательства его увлекают, неизвестно, на что он был способен. Его нужно было как-то остановить, и я обманула:
– Я беременна, и ваши издевательства приведут к выкидышу. Возможно, прямо сейчас и тут.
– Нечего было молчать об этом. Ладно, пожалею твоего ребенка.
Было шесть часов утра. Сангаа повел меня в камеру временного содержания, которая находилась напротив дежурной части отдела.
Сотрудник дежурной части всех задержанных мужчин поместил в одну камеру, а в другую поместил меня. От мужчин меня отделяла решетка. Я обратилась к мужчинам:
– Есть кто-нибудь, который уверен, что сегодня освободится?
Один из русских, показав на друга, сказал:
– Нас задержали с гашишем. Не отпустят, мы ранее судимые.
Тувинский парень ответил:
– Меня обещали отпустить.
Остальные