На днях женщины рассказывали, как в ИВС этого района женщина покончила собой, повесилась. Когда родственники забрали ее из морга, у покойной на теле были следы избиения, а на руках глубокие раны от наручников. Видимо, они вешали ее на батарее в наручниках. Такой метод выбивания показаний стал естественным методом для применения к обвиняемым мужчинам. Я неоднократно слышала о них от заключенных мужчин. Возможно, поэтому я быстро догадалась и написала жалобу. Слышу, в коридоре зазвонил телефон, дежурный поднял трубку, поговорил и подошел к камере. Открыв дверной глазок, спросил:
– Вы действительно отказываетесь выходить из камеры?
– Да, я обо всем написала в жалобе, – ответила я.
Через некоторое время дверь в камеру открылась и зашла режимница женского корпуса. Обвела всех взглядом, кому-то сделала замечание и, посмотрев на меня, сказала:
– Пойдемте, поговорим.
Она была среднего роста, среднего телосложения, ухоженная. Заключенные женщины боялись ее, она могла накричать, даже ударить, но за всем этим скрывался хорошей души человек. Никто из женщин не уходил в колонию с нарушениями, она сама приносила мне и Ане приговоры женщин, чтобы мы могли написать жалобы. Даже бывали случаи, когда мы втроем, я, Аня и режимница, задерживались в боксе пообщаться. Мы с Аней ей давали рекомендации о той или иной женщине, которую можно было оставить для хозяйственных работ в тюрьме.
Не поверить ей я не могла. Она была в курсе всех наших дел и жалела нас. По дороге я рассказала о действиях следствия за последние два дня.
– Начальник оперативной части велел тебя привести. Хорошо, что он сегодня на дежурстве, это он отказал им в вывозе тебя. Ты расскажи ему обстоятельства.
Мы поднялись на второй этаж административного здания. Режимница завела меня в кабинет, а сама ушла.
За столом сидел мужчина плотного телосложения, по видимости высокий, седые, аккуратно постриженные волосы. От него пахло дорогим порфюмом и хорошими сигаретами. Мне нравится такой запах, похож на твой запах.
– Присаживайтесь. Вы понимаете, что вы не имеете права отказываться от этапирования? Сотрудники имеют право насильно вывести вас из камеры.
Я молчу, думаю, пусть выговорится, покажет, что он тут хозяин. Мое молчание ему понравилось, кажется, мы поняли друг друга.
– Я в курсе вашего дела. Следствие иногда перегибает свои возможности, за всем этим следить надо, чтобы они тут соблюдали порядок. Надеюсь, со временем во всем разберутся. Как ваш муж Александр поживает?
Не ожидала такого вопроса, он знает тебя.
– У него случился инсульт после моего ареста. Теперь вот лежит.
Я ему рассказала о действиях следствия. На этом мы расстались, я ему пообещала, что непременно буду обращаться к нему в случае чего. Даже не спросила у него, откуда он тебя знает. Если не говорит, значит, так надо. Больше я с ним не виделась, так как он через три месяца ушел на заслуженный