– Маркус… – я стих, когда Моня схватила меня за плечо. Она была строга. – Хватит. Незнакомец нам ничего не должен, а ты…
– Вы, должно быть, что-то путаете… – Анджелино тихо встал и попытался поблагодарить Монику за чай.
– У меня есть старший брат. Неужели вы не знаете о том, что мама… от вас…
Он спокойно посмотрел на меня и рассеянно провел ладонью по своим черным, как у Берты, волосам, опустив голубые глаза:
– Простите, в мое дело не входит… выслушивать тех, кого я опекаю. Я вынужден вас покинуть.
РОБЕРТИО:
Собирая Энни, я сто раз перепроверил вещи, которые нужно будет отдать вместе с ней, но все еще беспокоился… За эти четыре года она стала мне совсем родной, буквально, дочерью.
– Мы идем гулять, дядий?
– Да, малышка… Ты взяла с собой свои любимые игрушки?
– Зачем, дядий? Мне же нельзя брать их на улицу.
– Можно. Сегодня можно.
– Сегодня какой-то праздник? – она смотрит на меня своими карими глазками и смущенно улыбается, глупышка.
– Почти что, Энни… Давай, бери игрушки, я жду тебя у выхода.
Розовощекая девочка радостно взвизгнула и побежала в комнату. Мне так стыдно… Прости меня, девочка моя… Твой дядя просто мудак, который боится воспитывать тебя. Ты должна расти в хорошей семье…
ЭНЛИС:
Пока я лежал в кровати, мне приснился сон. Во сне была Римма. Она стояла напротив меня, но лицо ее было размыто… Несмотря на это, я знал, что это она.
– Я хотела с тобой попрощаться…
В висках закололо. Я чувствовал, что это сон, но не мог из него выбраться.
– Зачем? Что случилось? – спрашивал я ее, а она реалистично смеялась:
– Ты не поймешь, ты же мальчик… Я умираю… изнутри…
– Из-за чего?..
– Из-за тебя. Ты стал таким пошлым, Энлис…
– Я не понимаю. При чем тут это?.. я не пошлый! – я был удивительно спокоен, хотя тело болело, и я не желал слышать ее голос, особенно слово «умираю» из ее уст.
– Я хотела с тобой попрощаться… Мне так больно, Лисси… – я разглядел глаза, но они были не ее глазами. Вместо них были глаза мамы… Мамы?
– Это ты, мам?
– Нет, это я… твоя дорогая, твоя родная… Лисси, это я… Римма…
– Почему ты так странно говоришь? Зачем?..
– Я ухожу…
– Куда?
– К твоему папе… Он же умер… я ухожу к папе…
– Я не понимаю! – тут я схватился за голову. Тело Риммы мгновенно оказалось рядом, она прижалась грудью к моей груди, и я заметил круглый живот…
– Что с тобой, Римма? Что это значит?..
– Это Энни. Ты должен беречь ее. Иначе она уйдет вместе со мной… – постепенно голос Риммы нарастал и стал таким громким, что в ушах противно запищало, как будто кто-то давил ультразвуком на мембрану…
– Мама!!! –