Молочный комбинат работал в три смены. Сегодня Смирнов заступил на дежурство в ночь. Он появился на проходной ровно за пятнадцать минут до начала смены – как и обычно. Поздоровался с охранником, предъявил пропуск, показал содержимое небольшой наплечной сумки. Там, тоже как обычно, лежало три бутерброда в пергаментной бумаге и металлическая пол литровая фляга. В такой фляге Федор уже добрый месяц приносил на завод морс, который пил по ходу смены, чтобы не отбегать лишний раз от рабочего места.
Все ничего, только сегодня фляга была не та. Впрочем, охранник не слишком разбирался – он не раз уже видел этот сосуд и даже пару раз проверял его содержимое, когда Федор приходил на работу. Охранник знал, что этот серенький мужичок никогда не был замечен в попытках унести с предприятия что бы то ни было. Да и репутация-то у него была исключительно положительная – одно время лицо Смирнова красовалось на Доске почета в цеху.
Миновав проходную, Федор вместе со всеми пошел к раздевалкам. Рядом с ним топало немало таких же работяг, среди которых имелись и его знакомые. Федор обменивался с ними привычными рукопожатиями, отпускал и получал ничего не значащие дежурные замечания на самые разнообразные темы – от результатов недавнего футбольного матча до нерадивых соседей, затопивших слесаря из цеха по производству кефира. Но мозги Смирнова были в это время заняты совершенно другими делами. В частности, он ловил себя на уверенности в том, что на его сумку направлены глаза каждого человека, который находится в зоне досягаемости прямого взгляда.
Конечно, это было всего лишь паранойей. Смирнов, при всей его готовности отомстить за себя и свою жизнь, все-таки был обычным человеком, никогда не занимавшимся предосудительной и тем более противозаконной деятельностью. Мозгом он понимал, что нет и не может быть в его сторону больше взглядов, чем обычно. Но одно дело понимать, а совсем другое – испытывать какой-то спектр эмоций. Голова понимает, а сердце живет своей жизнью, колотится с частотой, превышающей все возможные пределы, и адреналин от этого в кровь брызжет разве что не стаканами.
Честно говоря, Смирнов упорно думал, что ему не дадут добраться до рабочего места. Вот буквально из ниоткуда выскочат люди в форме или штатском, повалят на землю, замкнут на запястьях ледяную сталь наручников. И все, что он придумал, пойдет прахом.
Но вот Федор добрался до раздевалки. Здесь царила белоснежная чистота, стерильность. И по большому счету практически так и было. Влажную уборку в этом помещении делали не менее четырех раз в день, а дважды в день включали на полчаса кварцевую лампу, висевшую под потолком. За чистотой на молочном комбинате следили просто фанатично.
Федор переоделся в белый халат, рабочие