Да и дальний – если сможет,
А не сможет – наплевать!
Вот он я, хотите – бейте,
Только слышите – не смейте,
Больше – слышите! – не смейте
На чужбину прогонять!
«Мы собираем память по крупицам…»
Мы собираем память по крупицам,
Когда не спится ночью нам в тиши,
И скармливаем, словно крошки – птицам,
Воспоминанья – пустоте души.
Нам кажется порой: она – бездонна.
И что же в ней тогда болит, скажи,
Когда в глуши отчаянно-бессонной
Мы прошлого возводим этажи,
Их наполняя призраками теми,
Что раньше, осязаемы вполне,
Смеялись и отбрасывали тени —
Теперь они – лишь пятна на луне…
Лицедеям
…Их хоронили за оградами погостов,
И к ним испытывали зависть, а не жалость.
Чужой судьбою обрастая, как коростой,
Они мечтали, чтобы пьеса не кончалась.
Они вне времени седые – молодели,
Или старели так легко и безнадежно…
Их называли, как клеймили – лицедеи,
Звучало слово – то безжалостно, то нежно.
И, к небесам глаза шальные поднимая,
Они хотели, чтобы роль судьбою стала,
И, средь придуманных другими слов – немая,
Она, как крылья сквозь лопатки, прорастала…
«Мы с возрастом становимся мудрее…»
Мы с возрастом становимся мудрее
И силимся отчаянно понять:
Не оттого ли тело так стареет,
Чтоб душу на отлёте не догнать,
Освободить от пут земных, как птицу,
И небесам отдать, как выйдет срок?..
И с этим невозможно примириться,
Страшит нас перед вечностью порог.
Но всё равно – шагнуть вперёд придётся
И свет вдохнуть – ну, а кому-то – тьму…
Не оттого ль порой так сердце бьётся,
Что замолкать не хочется ему?
Но миг придёт – и мир замрёт. И сердце
Раскроет с болью сжатый свой кулак…
И вырвется душа, чтобы согреться,
Летя на вечный свет… Да сгинет мрак!
Времена года
Лето
Шлёпанцы, панама и очки
На песке лежат, забыты нами…
Море – вечность между временами,
Звёзды в небе, словно маячки.
Летний вечер плавится в костре
Жаркого курортного романа,
Что остынет поздно или рано,
Как костёр на утренней заре…
Осень
Осенним утром я иду по зеркалам.
Они хрустят, под каблуками разбиваясь,
И рыжих крон очаровательный бедлам
Чуть кружит голову, с шуршаньем осыпаясь.
Вот так всегда: вся обнажённость бытия
Перед тобою раскрывается внезапно,
И ничего