«Ну ка, бабаньки, подвиньтесь – я лягу!» – это шучу я так, с бабушками. А в ответ – детский визг: «Какие мы тебе бабаньки, сам уже дед старый!» И я начинаю понимать, вот они – Василисы Прекрасные…
А на катере – удача: Иванов нас дожидается! И почти трезвый, ну, не больше нашего. Так что, на следующий день, в полдень, «погода» пришла в норму, воздух -25, и мы вышли из бухты, ведя на буксире старый пароход…
Камчатка
Бухта Русская. Сюда, после оставления«подранка» на входе в Питер, зашли по необходимости: не знаю, что случилось у машинеров – толи сальник потек, толи засосали не то и не оттуда – но остатки питьевой воды испортили, а с ней и всю систему пресной воды загадили – и запахом и вкусом сплошной соляр. И как не торопились домой, успеть к Ноябрьским праздникам (были когда то такие), – здоровье важнее. Ошвартовались, подключились к бочкам-накопителям и открыли все краники по каютам: сутки промываем систему.
Сказать, что бухта Русская красива – ничего не сказать. Когда я слышу слова «шхеры Норвегии» – вижу бухту Русскую. От высоты, примерно пятьдесят метров уже лежал нормальный снег. Полезли по руслу речки вверх, к озеру, из которого вытекает водозаборная речка – от моря высота метров сто, наверно, и тропка – совсем даже не тротуар, покарячиться пришлось… На берегах замершего озера – красные кусты рябины. Вот на неё мы и набросились, втроём.
Третий – поляк, по виду лет под пятьдесят, судовой токарь, человек оригинальный. Такого талантливого стихоплета я больше не встречал никогда: стихи из его лились просто самотеком, всегда, по любому поводу и без, просто по вдохновению. Чаще это были просто четыре строки, но какие… Не было того дня, чтобы кто-то из экипажа не советовал ему писать по серьезному. Но! Ох уж это НО. Так как судьба у человека оказалась сложной, а пятнадцать тюремных лет – это срок, наложивший свой отпечаток: все стихи получались… со специфическими оборотами. Причем, всегда и в каждой строчке. А за частую и вся строка оказывалась – специфическая, исключая может знаки препинания. Но какая строка! Надо было видеть при этом лицо поэта… В то время мы млели от В Высоцкого, так это было – ну очень близко! Но это просто к слову…
С молодецкой