– Думаю, это обидно.
– Еще бы! – воскликнул Изма. – Я столько сил положил, чтобы помогать ему, а он… Но я бы никогда не ослушался хозяина. Никогда!
– Никто в этом и не сомневается.
Он заламывал руки и жался, будто боялся сболтнуть лишнего, из последних сил сопротивляясь моему влиянию.
– Не надо было этого делать, – бубнил Изма себе под нос. – Не надо было…
Он поднял на меня взгляд. Его глаза были полны невысказанной вины.
– Я не хотел ничего дурного. Я, правда, не хотел. Мне просто было очень интересно…
Не могу подобрать слов, чтобы объяснить, что произошло затем. Внезапно в оболочке сознания мекта появился мелкий разрыв, маленькая трещинка. Заметить ее мне удалось благодаря чистому инстинкту. Как хищник, учуявший кровь, мое тренированное годами сознание среагировало мгновенно. Я и сам не заметил, как это получилось. Ментальные щупы моего разума, точно яд, попавший в ранку, просочились в мысли и воспоминания Измы. Не могу ничего сказать о его ощущениях, но сам я точно в бездонный омут провалился. Сознание мекта захватило меня. Перед глазами замельтешила вереница мысленных образов – такая быстрая, что разобрать детали было невозможно. Казалось, что Изма думал обо всем и сразу.
Не знаю, Изма ли был тому причиной, но вдруг весь этот мыслеворот остановился, выбросив на первый план те воспоминания, что были нужны мне.
Передо мною рисовалась картина: чья-то невидимая кисть изящными мазками наносила достоверную сцену из прошлого, из памяти Измы. Сначала появились каменные стены и пол, обозначились контуры мебели, из ниоткуда словно соткались различные приборы, цифровые измерители, анализаторы и прочее явно лабораторное оборудование, назначения малопонятного. Это была небольшая почти не освещаемая комната, судя по оригинальной обстановке, в одном из зданий Мероэ. Зрительно картина воспринималась несколько абстрактно, словно пропущенная через световую призму, однако каждая, даже самая мелкая, деталь была четко прорисована.
Вдруг в глубине комнаты обозначилось движение. Дернувшись слегка от неожиданности, я пригляделся, обнаружив совсем еще молодого хозяина воспоминания. Внешне Изма практически не изменился, разве что был гораздо более тощ, нежели оригинал, да и одежонка несколько отличалась видом. Он стоял в тени старого большого шкафа и то ли прятался от кого-то, то ли кого-то ждал, вовсе меня не замечая. Последнее объяснялось тем, что я находился вне воспоминания, наблюдая как бы со стороны.
Удостоверившись, что посторонних нет, подгоняемый любопытством, мект выбрался из своего укрытия, сосредоточив внимание на занимавшем большую часть комнаты массивном металлическом столе. Горы всевозможных научных приспособлений высились