Пасквиль для Пушкина А. С.. Валерий Иванов

собирался покинуть Россию на медовый месяц в Швейцарию, однако перед поездкой никак не мог не попрощаться с Пушкиным, обвиненным в пасквиле грамоты «рогоносцем», который составил его отец о ситуации с его любовницей, но она являлась ему скорее лучшей подругой, это можно бы было твердо сказать, а не то, что у них были тесные взаимоотношения. Идалия Георгиевна Полетика – светская интриганка, такой ее представляли приближенные в окружении царского двора.

      Идалия Полетика

      В самом деле являясь незаконной дочерью барона Строганова, Идалия де Обертей вынуждена быть таковой из-за своего личного устройства в обществе, проживая среди своих названных братьев у барона, нередко бывая у своей бабушки Е. А. Загряжской, тетки матери Натальи Николаевны Пушкиной.

      Заметив однажды на балу у Вяземских, это был 1833, разрумянившуюся Наташу, Идалия Григорьевна быстрым незаметным шагом направилась к сестре матери Натальи Ивановны Гончаровой, в девичестве Загряжской.

      – А что Натали так румяна, чай брюхо на нос полезло? – посетовала она, поинтересовавшись мнением Екатерины Гончаровой.

      Бал был в самом разгаре, Екатерина Гончарова относилась к своей сестре не меньше не больше, как просто к родной сестре, но и такие слова от миловидной Полетики были остры.

      – Не понимаю вас, – разумно ответила Екатерина.

      Но всласть похвалиться за сестру, что она беременна, искренне хотелось. Обе дамы высшего света царского двора понимали суть разговора.

      – Была бы рада к вам зайти, – кокетливо обронила Идалия с намеком на лучшие пожелания сестрице.

      Идалия Полетика с Натальей Гончаровой имела редкие встречи, но честились они только на встречах и балах, кои были соревнованием по модному наряду, манерам и, конечно же, танцам в светском обществе монархии. Екатерина признательным взглядом хотела уже провожать подругу, но та остановила ее.

      – Есть слухи, что в кавалергардском полку Ее Величества ожидается прибавление… – поделилась знаниями юная интриганка, на что юная Екатерина всего лишь выслушала ее, но ничего не сказала.

      Прошло два года, царский двор уже знал, что Идалия Полетика принимала в своей семье молодого француза как друга ее мужа, полковника кавалергардского полка.

      – Ах, балы, балы… – торжествовала Идалия Григорьевна.

      Вновь спустя время она словно оживала после смерти умершего от холеры второго ребенка.

      – Прошу представить нам вашего отца, – сказала Идалия, обращаясь к Жоржу Дантесу, навестившему однажды их дом с бароном первой Французской Империи, который усыновил его как единомышленника и союзника по отечеству.

      Идалия заприметила в нем весьма впечатляющего человека, пусть намного старше возраста щеголя. Кавалергард, уже успев оценить привлекательность светских дам и их яркость, спешил воочию встретить облик одной из них, прихватив с собой покровителя. Слух о том, что брак Полетики был по расчету, тайно ходил по Петербургу.