Этот символ означал лишь одно – красивая жизнь. Для кого-то это стало панацеей, кто-то получал её всего лишь на миг, а потом сгорал в огненных сполохах новой истории, а кто-то и оказывался везунчиком, ему просто посчастливилось выжить.
Это были года, когда не все ещё понимали, что старое не вернуть, а новое слишком, пока ещё непонятно для всех. Первыми поняли то, что можно начать рубить новое бумажное счастье, были молодые разбойники, бандиты новой волны. И они делали это…
Они шли через кровь, они убивали друг друга, они были счастливы в объятиях любимых женщин, они строили планы на новое светлое будущее, будущее без крови и без убийства. Но доживали до него не все. Кого-то настигала пуля конкурентов, кого то сажали за решётку, а кто-то подавался в бега. Жизнь била ключом.
Новый мир.… Всем хотелось из той волны охотников за счастьем не только выжить, но и дойти и хоть мельком увидеть это новое светлое будущее, в котором найдётся применение их намытому богатству. Некоторых губило молодое безрассудство, других желание выделиться из общей массы, третьи думали, что так теперь будет всегда и теряли чувство реальности, но были и такие кто просто искал себя в этом начавшемся в стране хаосе. А жизнь шла своим чередом, одна эпоха сменяла другую.
Это были года, когда старый мир рухнул, а на его руинах ещё ничего не взошло, и люди не знали, куда податься, как жить, что делать. Старое поколение, взращённое одной идеологией, не могла принять тот по их понятиям наступивший хаос, который пришёл на смену этому миру. Но это был вовсе не хаос, это были просто руины, обычные руины, на месте которых должны были, что-то создать, но до создания чего-то разумного пока было слишком далеко и нужно было лишь выжить любой ценой.
Те же, кто понял, что в этом хаосе можно сорвать неплохой куш, устремились за ним. Так появилась эпоха, которую в народе прозвали – лихие девяностые. Но мой рассказ не про них, это было бы слишком скучно. Ведь тогда всё было понятно, кто с кем и за кого. Мой рассказ может показаться для кого странным и запутанным, с оттенком загадочности и может быть даже с элементами фанатизма, но те, кому удалось вернуться оттуда, куда они попали, до сих пор хранят в себе эту тайну или пытаются хранить. Им итак всё это было трудно принять. Итак история, которую поведал мне один из выживших участников того загадочного и необъяснимого происшествия, которое случилось с ними и я решил назвать этот рассказ одним словом «Проход».
Обычная пятиэтажка, серая и невзрачная. В подъездах воняло мочой и мышами. Это был один из самых пыльных и грязных спальных районов города. Промзона.… Но примечателен этот район был тем, что в нём обитала самая дерзкая и неуправляемая городская банда. Дети улиц, дети городских трущоб. Их воспитала жестокая жизнь, борьба за существование, вечная битва за место под солнцем. Их объединяло желание не только выжить, но и уехать когда нибудь из этой богом забытой дыры.
Вокруг спального района были сплошь одни заводы, которые коптили почти круглые сутки. Многие старшие члены банды были уже довольно зрелыми мужчинами, прошедшие последние войны уходящей эпохи. Но были и сравнительно молодые люди, только вернувшиеся из армии и готовые идти на всё, даже не за деньги, а просто за понятия мужской дружбы и верности. Конечно, в случае успешных дел и они получали свой маленький кусок пирога, но и они первыми могли погибнуть на стрелках или в случае разборок с другими бригадами.
Самые старые члены банды уже давно покинули этот спальный район и жили где нибудь за городом, в хороших домах, но их было всего несколько человек. И они приезжали собирать пацанов для решения новых проблем. Конечно, они собирали все сливки, а молодёжи доставалась или пуля или пять кусков зелени, а то и машина на которой можно было зацепить очередную глупую девчонку. Так они и жили.… Иногда собирались на хатах, на общем сходняке, по вечерам качали железо в глухих подвалах их спального района, а потом выезжали на дело.
В этот вечер в квартире Гвоздя сидели ещё трое пацанов, со своими подругами. Квартира у Гвоздя была довольно большой, трёхкомнатной и досталось ему от рано ушедшего на тот свет отца. В квартире было по-холостяцки скудно, и только одна комната была приспособлена им под спортзал. В центре её стоял лежак с приспособлением для штанги и сама штанга, несколько гантелей и груша для битья набитая камнями. Одна комната была его спальней, а гостиная была оборудована музыкальным центром со светомузыкой и красивым баром с разными напитками, широким кожаным диваном и тремя креслами.
Сам Гвоздь был крепким парнем с мощным торсом и выпуклыми плечами, невысокого роста и всегда смотрел исподлобья своих густых тёмных ресниц. Три его друга были такими же спортивными ребятами и все четверо были коротко стрижены. Одного звали Кремний, второго Волчара, а третьего Чук. Разумеется, это были их рабочие клички или погоняла как говорили в их кругах, настоящие их имена были совершенно другие.
Это был ничем непримечательный летний вечер, может быть даже слегка жаркий, даже душный. На улице сильно парило, видно к очередной грозе, но было сухо и по-летнему знойно.
Гвоздь стоял на балконе своей квартиры и нервно курил сигареты. В воздухе летала всякая мошкара, она временами