32
Широта жизни и разнообразные отношения ее со всеми их мелочами и проявлениями не могут быть представлены ни в каком другом роде литературных произведений так хорошо и всеобъемлюще, как в романе.
33
Les origins de la langue et de ka poésie françaises d’après les travaux les plus recènts par M. Charles Aubertin, Paris 1874, p. 235.
34
Такой переход литературных произведений бретонского цикла в народ допускает отчасти даже Вильемарк.
35
Имена Артура и Мерлина приурочиваются и сейчас ко многим местностям.
36
Имя Мерлина во французском языке сделалось даже нарицательным (так называется, между проч., волшебник, чародей).
37
См. об этом отчасти в письме Т. Wolfa в книге W.L. Holland «Chrestien von Treies». Tübingen 1854, (S. 208–209). Только на русскую словесность бретонские романы оказали влияние не непосредственно, а через позднейший отголосок их в итальянских рыцарских романах, – не творчески, а вызвавши лишь несколько народных рассказов, и – очень поздно. Заметим, что в века процветания западного рыцарства оно не встречало особенного сочувствия в русской земле: в наших землях и у наших дружинников рисовался несколько иной идеал. У наших предков не пошли в ход даже рыцарские турниры, бывшие, впрочем, известными им далеко не в самом блестящем их виде, хотя летопись и говорит, что когда «угре на фарех и на скокох играхуть, на Ярославля дворе, многое множество, то кияне дивяхутся угров множеству, и кметьства их, и комонем их» (Ип. сп. 288–289), и попытки внести в нашу жизнь обычаи западного рыцарства (напр., в 1149 г. «пасаше Болеслав сыны боярьскы мечем многы»), при отсутствии в ней начал, могших содействовать развитию этого движения, не имели заметного успеха. В Переяславской летописи рыцарские обычаи (служение дамам, ношение их девизов и цветов, употребление коротких одежд) причисляются даже к «бесстудию» [летоп. Переяславля-Суздальского, изд. Оболенским (М., 1851), с. 3]. Проф. Буслаев. [Историч. очерки русской народной словесности и искусства, т. II (1861), с. 336] считает это довольно поздней вставкой.
38
Такого же мнения и Сен-Марте.
39
И, по мнению Ю. П. Париса (Les romans de la Table Ronde, I, 90; Romania, № 4, р. 482), «пять романических ветвей, составляющих первоначальный цикл Круглого Стола, хотя и соединяются обыкновенно в древних манускриптах, были написаны отдельно, без всякого намерения вначале поставить в связь одну с другой».
40
Изложенная нами теория Вильемарка о Граале взята нами из его «Les romans de la Table Ronde et le contes des anciens Bretons».