Семен понимающе ухмыльнулся, отдавая дань шутке, едкостью которых Клим славился всегда.
– Пойдем в «Три пескаря», отметим встречу, – предложил Семен, – по чуть-чуть.
– Пойдем, – с нездоровой готовностью откликнулся Клим. Семен отметил про себя, что парень не в порядке.
Они вошли в небольшую кафешку в несколько столов с чисто провинциальным претенциозным названием «Три пескаря». Дух в ней стоял тяжелый и как везде здесь разливали технический спирт под видом казенной водки, из-за чего местное население медленно, но верно сходило с ума. Из обшарпанного магнитофона, в котором работала только одна колонка, доносился популярный мотив Агаты Кристи.
– Эх, жизнь, – вскользь подумал Клим, – действительно, на тебе как на войне.
Семен тем временем отошел от стойки с двумя стаканами, удерживая в зубах пластиковую тарелочку с бутербродами. Дамочка за стойкой тоскливо проводила его взглядом. Он поставил посуду с закуской на стол, принял картинную позу и с пафосом произнес:
– Акт первый! Встреча на Эльбе! Всем внимание, дамы и господа, недавно освободившийся и выучивший, наконец, эту жизнь не по учебникам, мой друг Клим Рощин!
Публика в кафе отсутствовала, и поэтому оценить красноречие Семена смогла только тетка за стойкой, которая паталогически страдала от недостатка мужского внимания. Семен ей криво улыбнулся и она глупо заулыбалась. Семен присел. – Ну что, за встречу! Водка приятным теплом разлилась по всему телу.
– Повторим, – суетливо предложил Семен и не дожидаясь ответа налил по второй. По всему было видно, что его уже коснулась рука провинциального алкогольного разложения, с горечью отметил Клим, прикурив сигарету.
Спиртное не расслабляло, разговор не вязался, и поэтому они решили принять ударную дозу в сто пятьдесят грамм, после чего все как-то резко изменилось, оставляя позади нахлынувшие проблемы и невзгоды.
–Теперь поговорим, – закуривая очередную сигарету, деловито произнес Семен.
Они были знакомы еще с детства, но редко пересекались в одной компании, поскольку у Семена были строгие родители, которых он побаивался и не решался ослушаться. За это в кругу друзей за глаза его прозвали «домашний окурок». В дальнейшем никаких особенностей и навыков он не приобрел, поэтому сказать о нем было нечего.
– Че думаешь делать? Чем займешься? – выпуская дым через нос, спросил Семен, изрядно разомлев под парами спиртного.
– Пока встал на биржу по безработице, целыми днями бегаю в поисках работы, но все без толку, – как-то отчаянно-грустно ответил Клим, наливая еще по пятьдесят. Семен понимающе кивнул и улыбнулся.
– Это Клим, стал мертвый город, в котором остались одни барыги-спекулянты, да алкаши с наркотами. Валить отсюда надо, работы нет, особых развлечений тоже, короче одна тоска, которую пытаешься залить вином, – Семен весь раскраснелся, и во всей его речи чувствовалась безнадега и обреченность, – здесь