Шелихов немного поежился. Не нравились ему разные «добровольцы», ох как не нравились. Сколько раз видел, как гробятся в Зоне именно те, кто туда лез именно за мечтой, идеей какой-то, – либо просто пропадали такие без следов, либо и сами умирали, и проводника заодно гробили. Очень капризна сволочь Зона. Какой-нибудь мелкий мародер, таскающий из брошенных домов цветмет или сервизы, годами может по гнилым поселкам лазить, а мечтатель и пяти шагов от лагеря не отойдет. Проповедники, разнообразные искатели правды, люди, что за Мечтой шли даже на смерть, обычно эту самую смерть и находили. Зоне, похоже, было наплевать, кто в нее приперся – полусумасшедший оккультист или простой честный романтик, – жрала и тех, и других с одинаковым равнодушием. Своя у нее, паскуды, справедливость. Бывали, конечно, исключения, отдельные случаи, которые правило только подтверждали. Была, была в Зоне одна парочка, какой-то матерый бродяга с девчонкой, где только не ходили, но, по слухам, добегались все-таки – во всех барах и лагерях поминали, хоть и перегорел в то время Серый, однако же, тот случай запомнил. Потом, конечно, слухи пошли, что вернулись они, да это уже скорее всего байки – с той стороны сталкеры только в одном виде возвращаются. Зона, тварь, и мертвым покоя не дает.
– Эх, наука… уж эти мне добровольцы, – сморщился Шелихов. – Мрут они, проф, словно мухи. Нельзя таким в Зону.
– Послушай, сталкер… ты, не кто-нибудь, а именно ты нас из мертвого города вывел, когда все проводники наши полегли в аномалиях. Ты, Серый. И мы все выжили там. И среди нас не было ни одного человека, кто бы пошел в экспедицию силком или по меркантильным соображениям. Ты нас вывел. Если кто и проведет Игоря в Москву, то только ты.
– У вас просто крепких, надежных сталкеров не осталось, наука. Мусорщик я, не более, считай, всю свою Зону по мизеру собирал. То, что вывел вас, так это просто повезло нам по-крупному. Во второй раз такого везения уже не будет.
– Ты нас вывел, – упрямо повторил Яковлев. – Мусорщик, говоришь? Как же ты тогда до мертвого города дошел, по мизеру собирающий?
– Глупость свойственна человеку, никто из нас не идеален в этом плане, проф. Я был большой дурак, что туда поперся, а вы еще тупее, так как целой экспедицией туда сунулись. Самоубийство, проф, большущий грех, если вы не в курсе.
– Тогда я тебя совсем не понимаю, Семен. Ты же согласился на задание.
– Ну, согласился.
– Так в чем же дело, уважаемый?
– Эх, проф… не от хорошей жизни я в Город собрался. И не в деньгах интерес у меня, они дело десятое, если честно. Я человек скромный.
– Неужели науке решил помочь? – с намеком на иронию спросил Яковлев.
– Да чихать я хотел на вашу науку, не в обиду тебе будь сказано. Занозу я иду вытаскивать, проф. Болит, сволочь, жить не дает. Сил уже просто нет никаких.
– Понимаю. Это хорошо, сталкер. Правда хорошо.
– Да ну тебя на фиг, проф… – отмахнулся