– Ну почему я? – спросил Брэдли, все еще глядя вдаль.
Она знала – он говорил не о диске.
– Потому что ты родился везунчиком, – отрезала она.
– Ты думаешь, я везучий? – спросил он.
– Ну да. Феи посыпали твою колыбельку волшебной пыльцой, пока ты спал. Почему еще, по-твоему, у тебя все получается, за что бы ты ни взялся?
Он покосился на нее.
– Так ты считаешь, что тяжелая работа, упорство и изначальное желание любого мужчины доказать свою состоятельность к делу не относятся?
Ханна постучала по подбородку пальцем и возвела глаза к ясному небу. Потом она улыбнулась:
– Не-а.
Его смех прошелся по ее телу теплой волной, вызывая совсем другой диапазон чувств.
– Если ты и правда хочешь узнать, почему ты такой везучий, позвони дочке той дамы. Пригласи ее на ужин. И спроси ее сам. – Она помахала в воздухе обрывком бумаги с нацарапанными на нем адресом и телефоном. – Подумай, какой шум поднимется. «Брэдли Найт встречается с поклонницей. Влюбляется. Переезжает в благополучный пригород. Становится тренером детской бейсбольной команды, в которой играет его отпрыск. Учится жарить ягненка на гриле».
Брэдли сощурился. И стал постепенно выпрямляться – медленно, лениво, но он никого не мог обмануть нарочитой неторопливостью – за каждым движением таилась нешуточная сила.
– Сейчас, – сказал он предостерегающе, – я очень рад, что ты моя помощница, а не пиар-менеджер.
Ханна заложила бумажный огрызок между страницами своего ежедневника в кожаном переплете и сказала:
– Да, я тоже. Не уверена, что смогу профессионально зарабатывать на жизнь, убеждая других в том, какой ты замечательный. Я и так работаю как вол – куда мне еще и это бремя?
Он наморщил лоб и наклонился к ней через стол. Он был такой массивный, что загораживал свет, – гора, а не мужчина.
Пальцы Ханны были так близко от его руки. Она чувствовала, как каждый мускул в ее теле напрягается в предвкушении.
– Какая-то ты странная сегодня.
Его голос был тихим, но она ощущала его вибрацию всем телом.
– Отчего ты так решил?
И тут он снял очки. Дымчато-серные глаза – цвета жидкой ртути – меняли оттенок согласно его настроению. В тот миг они были темны и непроницаемы.
Этот мужчины был заправским трудягой и ни разу не обратился к ней без приказного тона. Но в тот момент он просто смотрел на нее. И ждал. У Ханны даже в горле запершило.
– Готова поспорить, – прозвучал рядом с ними другой голос, – что наша Ханна уже вся в мыслях о выходных, полных распутных развлечений и плотских утех.
Ханна вздрогнула так сильно, что едва не прокусила себе губу.
Ей показалось, на лице Брэдли промелькнуло что-то похожее на разочарование. Потом он опустил глаза на ее покрасневшую губу, которую она старательно облизывала.
Очевидно,