Пустота внутри была похожа на колокол без языка, болталась немо, пока не начала ныть, саднить, побаливать, и оттого принимать форму, цвет и запах, и, в конце концов, заняла место не только внутри, но и снаружи – в прихожей, ванной, спальне, в горшках с цветами и ледяных узорах на окне.
И вот сейчас я встала и пошла на кухню варить кофе одна, без Ромы.
– Как это без Ромы? – вскинулся Рома-щенок и схватил меня за пятку. – Теперь у тебя есть я.
– Точно, – обрадовалась я, и поставила в микроволновку вчерашнюю лапшу.
– Ты поешь, я кофе попью, потом я на работу, а ты дом охраняй, вот только погуляем с утра недолго, ладно? Лучше вечером подольше пошляемся.
Рома был очень даже готов пошляться, он довольно шмыгнул собачьим носом и побежал в прихожую, нашёл мои сапоги, поволок на кухню.
– Погоди, торопыга, – засмеялась я. – Успеем ещё.
До работы целый час с хвостиком.
Рома оглянулся на свой хвостик, сначала не увидел, принялся кружить вокруг собственной оси, нашёл-таки наконец, даже умудрился небольно прикусить.
«Всё-таки ты забавный», – подумала я, и Рома пособачьи кивнул. – Молодец Агатка.
Утренняя прогулка была короткой, холодно, да и на работу надо, к вечеру же выпал мокрый снег, а я вернулась такая уставшая, что…
– Что, никуда не пойдём, да? – тоскливо прошептал Рома, и мне стало стыдно.
– Отчего же, – бодро ответила я. – Обязательно пойдём. Подожди, вот только утеплюсь.
Я натянула ещё одну пару штанов, напялила толстые варежки, обмотала шерстяным розовым шарфом шею.
– Пошли, шантрапа, – оглянулась я на Рому, увидела его сияющие глаза и подумала вот так: «Счастье есть. Наверное».
Щенок тявкнул в ответ что-то похожее на: «Ещё бы! Со мной не пропадёшь».
И мы вышли во двор.
То есть вышел Рома. Да так стремительно, что поволок меня за собой без всяких там сантиментов. Моя правая нога смешно вывернулась, несмешно хрустнула, попа нащупала ступеньки крыльца и даже по ним проехалась, вжик – и…
Первая мысль: «Господи, сейчас в больницу, а я одета, как чучело».
Вторая: «Ну и за что мне это наказанье?».
Третья: «Как быть с Ромой, если всё-таки операция?»
В ответ на мои три мысли, ко мне понеслись тридцать три Ромины – и прости, и ой-ой-ой, и все сюда, на помощь!
Помощь подоспела на удивление быстро.
Чрезвычайно хмурый мужчина невысокого роста, в чёрном пальто нараспашку, длинный шарф, чёрные усы, мохнатая шапка, протягивал мне руку, что-то говорил, пытался снять с себя эту самую шапку и усадить меня на неё, словом, суетился, а я это не люблю.
– Оставьте меня, бога ради, – сморщила я и без того недовольное лицо. – Что вы суетитесь? Никогда не видели падших женщин? То есть, я хотела сказать, падающих?
Мужчина захохотал и сразу перестал быть хмурым и невысоким. Шапке под моей попой стало тепло. На абсолютно лысую голову стали