Два изумруда. Николай Александрович Завырылин

за рубежом. Майку эта откровенность друга импонировала. “Знаешь, дружище. Наверное, я заговорил бы об этом ни сегодня и ни завтра. Но мне кажется, а чутье меня подводит очень редко, тебе будет интересно одно моё предложение”, – начал издалека сотрудник посольства. “Кстати, «ирландец», ты нашел здесь своих родственников, свои корни?”– ни то в шутку, ни то в серьез спрашивал Юрий. “Стоп, откуда ты знаешь о моих корнях? Я ни тебе, ни Юльке об этом не говорил”, – уставился на собеседника Майк. “Майк, ты, как ребенок. Я же сказал тебе, где и на кого я еще учился. Помнишь международные олимпиады, на которые тебя не брали. А брали того же Игоря. Ну, Петрова помнишь? Я его имею ввиду”, – напоминал Юрий. “Так вот, подозрение в том, что твоя семья имела отношение к офицерам-белогвардейцам, будоражило умы чиновников и оперативных спецов ещё советского КГБ. Им оказывается не давала покоя история твоей бабушки. Однажды она, якобы, по секрету об этом рассказала одной из своих близких подруг в Северске. Правда, к счастью, ваша семья быстро покинула это место. Сам понимаешь, город был режимным и небольшим, все друг друга знали. Да, если помнишь, назывался он Томск-семь. Вы уехали, а история в её личном деле осталась. Дело переслали в Симферополь под контроль местного комитета. А там уже дело техники. Если бы не твоя светлая голова, не знаю, учился бы ты в университете Новосибирска?”– глядя в глаза собеседника пояснял Юрий.