– Это иллюзия, мам, как у Копперфильда4 в шоу. Не бери в голову…
Максиму на секунду стало стыдно за нелепость ситуации и глупые слова, первые, что пришли на ум после падения. Но в следующий момент он понял, что произошло чудо, в которое он не мог поверить. И первым желанием было повторить опыт. Максим открыл форточку и затянулся сигаретой, выдыхая полной грудью в осеннюю ночь. Возбуждение, охватившее его, потрясывало все тело, и мысли не могли обрести покой. Скорее, это был ступор, произошедший от понимания новой реальности. Но, когда сердце перестало бешено колотиться и мысли обрели былую ясность, Максим с совершенной очевидностью понял, что к опытам нужно подойти с большей ответственностью, чтобы не наделать глупостей. Один за другим окурки набивали пепельницу, как шпроты банку. Максим сидел на рабочем столе, подперев обеими руками голову, уткнувшись взглядом в огни ночной Москвы. Нет, это была не поза мыслителя. Он имел вид человека, пережившего эмоциональный шок. Такой вид бывает у влюбленных, людей, потерявших близких, или хронических мечтателей. В дверь постучали.
– Да-да, – задумчиво произнес Максим.
– Старик, ну ты даешь! – ворвался в комнату Димка, заменяя по уровню производимых децибелов цыганский табор. – Мы все тебя потеряли. Телефон не берешь, сам не звонишь…
– Кто все? – все так же задумчиво пуская кольца дыма в открытую форточку, скучно спросил Максим.
– Как кто?! Да все. Стас так последнее время по несколько раз в день спрашивает, куда ты пропал.
Максим наконец-то развернулся в сторону друга, и его лицо выразило некоторое удивление.
– Арина, – продолжал Дима, – несколько раз звонила, а вчера зашла ко мне. Одним словом, она просила меня посодействовать в вашем перемирии. Гордость ей не позволяет заявиться к тебе. Ты сам-то не скучаешь по ней?
Максим ответил молчанием. Он скучал по Арине. По ней нельзя было не скучать. Эффектная, подтянутая, она всегда излучала позитив и энергию. Люди к ней тянулись как мотыльки к свету. Она всегда, или почти всегда, старалась слиться в унисон с настроением Максима и окружала его заботой и вниманием. Окружающим не надо было лишних слов, чтобы понять, как любит и ценит она его. И Максу, конечно, не хватало ее любви, ее тепла, ее идеального упругого тела, в конце концов. Женщины, встречающиеся на жизненном пути Максима, – а он всегда был интересен для них, – в итоге проигрывали Арине не в одном, так в другом. Тот комфорт, которым окружила Ариша Макса, стал для него за последние годы нормой, и, потеряв его, Макс утратил и покой. Но все же они были очень разные. Аришка смысл жизни находила в каждом прожитом дне. Она любила шумные компании и всласть погалдеть, обсуждая самые незначительные события текущих дней, смачно потягивая очередную порцию алкогольного коктейля. Она любила жизнь. Жизнь любила ее. Вечерняя Москва,